Письма Баламута. Расторжение брака

Потом я увидел все иначе, то ли в уме, то ли в глазах моих что-то сдвинулось, и люди стали обычными, а трава и деревья очень плотными и весомыми, так что по сравнению с ними люди казались прозрачными. Догадка мелькнула в моем мозгу, я наклонился и попробовал сорвать ромашку. Стебель рваться не стал. Он даже не откручивался, вообще не двигался, хотя я ободрал о него руки и весь вспотел. Ромашка была твердой не как дерево и не как железо, а как алмаз. Рядом с ней лежал маленький листок. Я попытался его приподнять, сердце чуть не разорвалось, но немножко я этот листок приподнял. Однако тут же и выронил – он был тяжелее мешка с углем. Я стоял, тяжело дышал и глядел на ромашку, как вдруг заметил, что вижу траву сквозь свои ступни. Значит, и я – призрак. Мне стало до тошноты страшно. «Вот это да! – подумал я. – Попался…»

– Не хочу, не хочу! – закричал кто-то. – Нервы не выдержат!

Мимо меня к автобусу пронесся призрак женского пола. Больше я его не видел.

Прочие топтались на месте.

– Эй, как вас! – сказал шоферу высокий. – Когда обратно поедем?

– Можете и совсем не ехать, – отвечал шофер. – Сколько хотите, столько здесь и будете.

– Просто смешно, – прошептал кто-то мне на ухо. Ко мне подошел боком один из самых тихих и приличных призраков. – Путаница какая-то. Зачем этому сброду здесь торчать? Нет, вы посмотрите на них. Их ничто не радует. Им дома лучше. Они даже не знают, что делать.

– Я и сам не знаю, – сказал я, – а вы?

– Я? Меня сейчас встретят. Меня ждут. Мне-то беспокоиться не о чем. Но не так-то уж приятно, когда они тут кишат. Да я затем и ехал, чтобы от них избавиться!

Он отошел от меня. Я осмотрелся. Никто не кишел, наоборот, было на удивление пусто, так пусто, что я едва различил кучку призраков, за которой мирно сияла зеленая равнина. Правда, где-то вдали виднелись не то облака, не то высокие горы. Порой мне удавалось разглядеть какие-то леса, глубокие долины и даже города на высоких склонах, порой все это исчезало. Горы были невообразимо высоки, я не мог охватить их взглядом. За ними брезжил свет, на земле лежали длинные тени, но солнце не появлялось.

Время шло, и я наконец увидел, что к нам идут люди. Они так сверкали, что я различил их издалека и сперва не понял, люди ли это. Они приближались, земля дрожала под их тяжелыми шагами. Ступали они по мокрой траве, она сминалась, роса осыпалась на землю, и снизу поднимался запах свежести. Одни были одеты, другие обнажены, но обнаженные были нарядны, а одежды не скрывали прекрасных очертаний тела. Меня поразило, что ни про кого нельзя сказать, сколько ему лет. У нас на земле мы видим иногда мудрость на лице младенца или веселую простоту старика. Здесь каждый был и стар и молод. Люди приближались, и я ощущал смутную тревогу. Два призрака заорали и кинулись к автобусу, остальные сгрудились поплотнее.

Сверкающие люди подошли совсем близко, и я понял, что каждый идет к кому-то из нас. «Сейчас навидаемся трогательных сцен, – подумал я. – Может, неделикатно на них смотреть?» И я отошел, словно хотел исследовать местность. Справа росли большие красивые кедры. Я направился к ним. Идти было трудно. Твердая трава с непривычки резала ноги, и я ступал, как русалочка у Андерсена. Пролетела птица, я ей позавидовал. Она здешняя, настоящая, как трава. Под ее весом согнулся бы стебель и роса посыпалась бы на землю.

За мной пошел высокий человек, вернее, высокий призрак, а за ним – один из сияющих людей, или сияющих духов.

– Ты что, не узнал меня? – крикнул он Призраку, и я поневоле обернулся. Сияющий Дух был одет, а лицо у него светилось такой радостью, что я чуть не заплясал на месте.

– Черт меня дери! – сказал Призрак. – Увидишь – не поверишь. Нет, Лэм, это уж черт знает что. А как же Джек? Ты вот расплылся до ушей, а Джек, Джек-то как?

– Он здесь, – отвечал Дух. – Ты скоро его увидишь, если останешься.

– Да ты же его убил!

– Верно, убил. А теперь все в порядке.

– В порядке, значит? Это для тебя, что ли? А он, бедняга, мертвый лежит…

– Не лежит он! Говорю тебе, ты его увидишь. Он тебе кланялся.

– Интересно узнать, – не унимался Призрак, – почему это всякие убийцы тут прохлаждаются, а я столько лет живи в каком-то хлеву?..

– Этого сразу не понять. Ничего, теперь все кончилось. Все хорошо. Ты больше не беспокойся.

– Не беспокойся, значит? А тебе не стыдно на себя глядеть?

– Нет. То есть не в том смысле. Я на себя не гляжу. Я перестал с собой носиться. Понимаешь, не до того мне было после убийства. Так все и началось.

– Я лично, – сказал Призрак с неуместной значительностью, – я лично считаю, что мне место здесь, а тебе – там. Такое мое мнение.

– Ты, наверное, тут и будешь, – отвечал Дух, – ты только не думай, где кому место.

– Погляди на меня! – Призрак ударил себя в грудь (звука не было). – Погляди на меня. Я человек порядочный. Конечно, недостатки у меня были, у кого их нет, но я жил честно. Такой уж я человек. Чужого не просил. Хотел выпить – платил деньги, хотел заработать – вкалывал. Да. Я человек такой.

– Сейчас бы лучше на этом не настаивать.