Письма. Документы. Воспоминания

Семья учителя, состоявшая из жены, двух сыновей и двух дочерей, жила здесь безбедно. Вскоре Левитана опять перевели в Ковно, где ему дали место контролера станции. Не успел он устроиться здесь с семьею, как опять вынужден был оставить Ковно и перекочевать на ст. Ландварово, близ Вильны, где получил новую службу, которую, впрочем, спустя год оставил, семью увез обратно в Ковно, а сам уехал в Москву, где и начал снова заниматься уроками. Но отец тосковал по детям, и через короткое время вызвал семью в Москву. С этих пор, живя в чуждом городе, бедный учитель, обремененный семьею, стал терпеть много невзгод и лишений. Судьба начала его преследовать, и вскоре, вдобавок ко всем неудачам, он серьезно заболел. А семью все же необходимо было кормить, и бедный учитель, несмотря на болезнь, вынужден был в стужу, по целым дням бегать по грошовым урокам для того, чтобы иметь хоть какой-нибудь заработок.

Оба мальчика Левитана уже подросли. Старший начал обнаруживать некоторые способности к рисованию. Отец, обратив на это внимание, определил его в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Младший же сын – Исаак (впоследствии знаменитый пейзажист и академик), которому в это время было 9 лет, особенных склонностей к рисованию не обнаруживал[286]. Через некоторое время, только потому, что старший сын уже учился в школе живописи, родители решили определить туда же и младшего сына.

Поступив в школу, младший Левитан сильно пристрастился к рисованию, по целым часам не отрывался от рисунков и мало-помалу начал оказывать большие успехи.

Тем временем умерла мать Левитана. Вслед за этим ухудшилось и здоровье отца. В одно время с ним заболел брюшным тифом и Исаак Ильич. Мальчика изолировали от больного отца и поместили в клинику. Болезнь унесла в могилу отца, а сын не знал об этом вплоть до выздоровления.

Таким образом, четверо сирот очутились в жалком положении и без всякого присмотра. Нищета была так велика, что бывали дни, когда они буквально не имели куска хлеба. Кто-то узнал о бедственном положении детей и, вложив в конверт денежную помощь, отправился к растерянным сиротам. Когда он явился в тесную меблированную комнатку, то первым возмутился молодой Исаак Ильич. В нем заговорила гордость. Увидев конверт с деньгами, он наотрез отказался принять его.

– Не надо нам! Я сам буду работать! – внушительно произнес он.

Какое-то другое лицо узнало, что Левитану грозило увольнение из Училища за невзнос платы за право учения, и некоторое время вносило в Училище плату за талантливого ученика. Левитан так и не узнал, кто это был[287].

Вскоре семья распалась. Дочери поступили на службу. Старший Левитан терпел страшную нужду, а младший тоже голодал и совершенно не имел приюта. Братья и сестры редко встречались. Исаак Ильич по неделям слонялся из дома в дом и, где удавалось, у чужих или знакомых, коротал ночь, а на утро снова куда-то скрывался. Между прочим, несколько раз жалел бездомного мальчика училищный сторож и давал ему приют возле своей комнатки, устраивая ему из козел постель.

Много приходилось терпеть унижений талантливому бедному юноше, над происхождением которого часто и злостно издевались. Но Левитан, невзирая на эти препятствия, настойчиво и усердно продолжал работать в школе, желая во что бы то ни стало пробить себе дорогу. Это было единственной мечтой Левитана.

Молодой художник работал и работал, несмотря на эту ужасную обстановку. Левитан был уже в 3-м классе школы, когда обратил на себя внимание князя Долгорукова, который сделал его своим стипендиатом[288]: Левитан работал тогда в студии академика Перова. Однажды даровитого юношу застал за работою А. К. Саврасов. Ученик ему понравился, и он попросил Перова отдать Левитана к нему в студию. Перов согласился. Левитан перешел в мастерскую академика Саврасова и тут написал один из своих великолепных пейзажей «Осень»⁷, впоследствии приобретенный Третьяковым. Талант Левитана рос всё шире и шире, и неимоверная энергия его делала свое дело.

Это было в 1879 году, как раз после покушения Соловьева на жизнь Александра II. Из Москвы начали выселять евреев, угрожала опасность выселения и Левитанам. Исааку было тогда лет 17–18. Оба брата и сестра переселились на дачу около полустанка Салтыкове, Нижегородской ж. д., в 15-ти верстах от Москвы. Дача находилась у Никольской платформы. Семья терпела здесь сильную нужду. У Исаака не было даже приличной одежды, и он носил старую красную рубаху, дырявые брюки и опорки на босу ногу.

Здесь даровитый юноша близко присматривался к природе и по целым дням то бродил по окрестностям, изучая каждую тропинку и перелесок, то подолгу сидел на озере в лодке и писал этюды.