Письма. Документы. Воспоминания

63. H. А. КАСАТКИНУ[100]

Нерви, Генуя13 апреля [1897]

Какая тоска тут, дорогой мой Николай Алек[сеевич]! Зачем ссылают сюда людей русских, любящих так сильно свою родину, свою природу, как я, например?! Неужели воздух юга может в самом деле восстановить организм, тело, которое так неразрывно связано с нашим духом, с нашей сущностью!? А наша сущность, наш дух, может быть только покоен у себя, на своей земле, среди своих, которые, допускаю, могут быть минутами неприятны, тяжелы, но без которых еще хуже. С каким бы восторгом я перенесся в Москву! А надо сидеть здесь, по словам докторов (съешь их волки!). Хотя, если я буду и дальше тосковать, я возьму и возвращусь, пусть хоть околею!

В Вене видел выставку. Интересно. Но какая масса картин! Боже, куда это, неужели это нужно, чем это кончится?

Ну, как поживаешь ты, кончил ли повторение?

Привет твоим и наши[м] товарищам. Будь здоров, как самый жирный нильский крокодил.

Жму твою длань.

Твой Левитан

Не забудь о просьбе моей поставить картины порядочно, достаточно, что они вынесли пытку в Питере. Если возможно, то «Море» и «Весну» в натурном классе[101]. Пожалуйста, устрой, это меня тоже очень беспокоит. Ну, прощай, да хранит тебя господь.

Не знаю почему, но мне часто вспоминается Панин луг[102]. Не признак ли это наступающей старости, ибо молодость не возвращается к прошлому, и ей кажется, что вся жизнь впереди, а для нас – фу, жутко! В одном же отеле со мной живет чахоточный, совсем умирающий, но на вопрос о его здоровье он отвечает, что очень хорошо, прекрасно… А завтра, может быть, его не станет… Убейте – куда, зачем, – не могу я этого понять; не умом – умом я понимаю, но что-то возмущается во мне и не понимаю… От этого всего «трещит череп», говоря словами Гамлета. Тоску навел на тебя, прости.