Письма Филиппа

ЭЗОП. Должно же быть на земле место, где протекает ручей, и из него можно пить воду прямо из ладони, не опасаясь, что кто—ни будь подойдёт и укажет, что ещё не настало время пить или что ещё рано испытывать жажду… Такое место, где бы соловьи не улетали при появлении человека… Ты заметила, животные убегают, почуяв приближение человека? Чем больше я узнаю людей, тем сильнее моё чувство любви к животным… Я хотел бы уметь рассказывать им басни на их языке. Я хотел бы сказать им: "Знаешь ли ты, о волк, пожиратель ягнят, есть такие животные – люди, которые тоже убивают друг друга… Но они не едят трупы… Они зарывают их в землю для червей. Они это делают не для того, чтобы существовать, а просто так, из любви к убийству".

КЛЕЯ (развеселившись). Но как ты научился бы языку животных?

ЭЗОП. А разве я не изучил уже язык людей? Люди разговаривают, но никогда не понимают друг друга. Животные же – понимают. Одним лишь криком они выражают: "Люблю!», «Я голоден!», «Приближается враг!", "Я ранен!". Вообрази, насколько тонок должен быть звук, чтобы выразить все это в одной трели, в простом рёве или лае. Одним воркованьем или писком. О, быть свободным значит слышать голос свободы, который переливается всеми звуками.

КЛЕЯ. Ты в самом деле хочешь быть свободным? Так пользуйся же случаем – беги!

ЭЗОП. Нет… Ходить под страхом быть пойманным – не свобода. Свобода – это нетайна. Свободу не прячут. Все должны знать, что люди свободны… Знать и уважать это.

КЛЕЯ. Беги! Я скажу Ксанфу, что я освободила тебя.

ЭЗОП. Ксанф накажет тебя… А если я буду испытывать угрызения совести за свою свободу, я никогда не почувствую себя свободным.

КЛЕЯ. Как ты наивен!»

– Природный ум не распознаётся искусственным интеллектом (ИИ), но здесь же ты говоришь, что он именно за ум его ценит!?

–Это и есть то самое «разделение», о котором не говорят. Нет не потому, что его невидно, а потому что будущее создают, своими руками, сейчас, сию минуту, а не когда-то и не где-то:

«КСАНФ (с раздражением). Дать свободу рабу? Что он будет делать, один в целом свете? Нет… (Эзопу.) Ты ещё не созрел для свободы. Только тогда, когда ты научишься у меня быть богатым, могущественным и мудрым, ты сможешь пойти навстречу жизни, не сбиваясь с пути.»

– Но как понять, что это? Четвёртая эпоха или мёртвая душа, о чём в сущности здесь можно рассуждать, ведь собственно говоря даже возразить нечего.

– Разделение проходит не извилистым путём, и не прямым как оглобля, которой можно огреть по голове:

«ЭЗОП. Волк встретил хорошо откормленную собаку в ошейнике и спросил её: "Кто тебя так хорошо кормит?" – "Мой хозяин, охотник", – ответила собака. "Да избавят меня боги от такой судьбы", – воскликнул волк, – "я предпочитаю голод ошейнику".

КЛЕЯ (смеясь). Ты рассказал эту басню Ксанфу?

ЭЗОП. Рассказал… И когда я закончил, он спросил: "Что это значит?", – Ксанф наивнее, чем я.... Он выдумал мир удовлетворённых желаний и верит, что этот мир существует. Я же похож на тебя: я не смиряюсь.»

– Смирение? Это, по-твоему, тот критерий отбора, но почему?

– Это как раз тот самый извечный вопрос Мудреца: кто хуже – тот, кто осознанно совершает зло или неосознанно?

– То есть смирение разделяет живые души на четвёртую и пятую эпохи, а осознание зла – на мёртвые души и живые. Но это же почти все люди на Земле, опять смерть как косой пройдётся….

– Кто «наказывает» людей, кроме них самих? За что их наказывать?

– Ты хочешь сказать, что это Закон свободы выбора?

– Это Закон и нарушать его нельзя, убеди меня в его несправедливости, но не нарушай! Какой путь «выбрал» подмастерье? Что он хочет – стать Мастером или для чего Он здесь?

«АГНОСТОС. Стража ждёт ответа.

КСАНФ. Моего ответа?

ЭЗОП. Нет, моего. (Высоко подняв в руке пергамент об освобождении, идёт к двери.) Моего ответа! (Обращаясь к толпе в саду.) Вот ваш золотой сосуд! (Бросает его в сад.) Слушайте, жители Самоса и Дельфов басню Эзопа: "Лиса, увидев высоко на беседке кисть винограда, хотела достать его… (Его голос твёрд, но моментами в нем прорываются дрожащие ноты.) …и не смогла; тогда она сказала: «Он ещё зелен". Отсюда – мораль: Вы свободны! (Оборачивается к Ксанфу.) Знай, Ксанф: всякий человек созрел для свободы, для того, чтобы умереть за неё! (Снова обращаясь к народу.) Я тоже ещё зелен для любви, зелен для жизни… Но я свободен, свободен. Проклятье! (Решительным шагом направляется к двери.) Прочь с дороги! Где ваша пропасть для свободных людей?..»