Письма из Ламбарене

В октябре приходит наконец долгожданный пароход «Providence»,[85] который должен доставить на родину оставшихся в нашей колонии европейцев. Он увозит сотни белых людей, в числе их немало жителей нашего округа, состояние здоровья которых требует, чтобы их как можно скорее отправили в Европу. Люди эти в течение долгого времени непрерывно или почти непрерывно находились в нашей больнице. Работы у нас теперь соответственно меньше. В пустующих палатах, — а занято сейчас только шесть, — радуясь представившейся возможности, фрейлейн Кох устраивает большую уборку...

* * *

К нам должны прибыть двое новых врачей: один из Швейцарии, другой из Эльзаса. Мне хочется, чтобы они поехали сюда пароходом: тогда они смогут захватить с собой порядочный багаж и привезти нам множество вещей, в которых мы нуждаемся. Швейцарский врач прибудет на португальском пароходе, эльзасский — на французском. Но выехать они оба смогут только зимой.

Итак, у доктора Гольдшмидта и у меня впереди еще немало тяжелых недель. Но теперь, когда мы твердо знаем, что новые врачи приедут, мы находим в себе силы продержаться до этого времени.

Впрочем, даже и после приезда новых врачей пройдет еще несколько месяцев, прежде чем я смогу вернуться в Европу. Потребуется определенное время, чтобы так ввести их в курс нашей работы, чтобы и в дальнейшем деятельность больницы протекала в том же духе и сохраняла все свои традиции. А происходящие сейчас в колонии глубокие преобразования, от которых изменяются условия жизни, заставляют меня еще на некоторое время отложить свой отъезд.

Начиная с осени 1945 года нам трудно становится прокормить большое количество находящихся у нас больных. Недостаток бананов и маниока, от которого мы страдаем, объясняется тем, что из-за дождей, прошедших в сухое время года, местные жители не имели возможности сжечь на новых участках поваленный лес и произвести необходимые посадки. Обстоятельство это становится особенно заметным теперь, когда плантации должны были бы принести плоды. То, чего я боялся в годы войны, произошло, когда война уже окончилась. По счастью, один очень деятельный комендант округа в глубине страны, в районе Чибанги, начиная с 1942 года приучил население этих земель возделывать рис. На грузовых автомобилях рис привозят по новой дороге в Ламбарене, и, имея в виду, что цены неминуемо должны возрасти, я с начала 1945 г. стараюсь закупить риса елико возможно больше. Таким образом, с октября, когда прекратится всякий привоз бананов и маниока из деревень, я смогу кормить моих больных рисом. Если бы комендант округа не завел достаточно рисовых плантаций и если бы благодаря пожертвованиям друзей нашей больницы мы не собрали достаточно денег, чтобы обеспечить себя большим запасом риса, мне в октябре пришлось бы вообще закрыть больницу, так же как на миссионерских пунктах закрыли школы, из-за того что было нечем кормить детей. Я, правда, еще не совсем уверен, что моего запаса хватит до того времени, когда мы снова начнем получать бананы и маниок.

К тому же и цены на продукты, которые во время войны были относительно устойчивы, с окончанием ее сильно и неуклонно растут. Я должен быть готов к тому, что содержание больницы, как ни экономно стараемся мы вести наше хозяйство, обойдется нам теперь почти в четыре раза дороже, чем прежде! И дело не только в том, что приходится тратить значительно больше средств на все, что привозится издалека, — цены на бананы и маниок теперь тоже сильно поднялись, и по этой причине увеличиваются не только расходы на содержание больных, но и оплата труда наших лекарских помощников и рабочих на плантациях, которые требуют, чтобы им повысили жалованье. Тяжелее всего на нас отражается повышение цен на пароходные билеты, ибо тут уже нет возможности ничего сэкономить. Проезд в один конец в Европу со всеми сопутствующими расходами стоит теперь около тридцати тысяч франков.

Чрезвычайно мрачным рисуется и будущее нашей больницы. Начинаешь сомневаться, сможет ли дальше развиваться наше дело в условиях огромного повсеместного обеднения, полную картину которого нам пока еще трудно себе представить.

Но мы все же верим, что друзья нашей больницы не оставят ее и при всех тех трудностях, которые ей угрожают. В одном только мы их можем заверить — в том; что дело это необходимо и в будущем станет еще более необходимым, чем сейчас. Мы, которые знаем, сколь много здесь физических страданий и как велико значение этой больницы для тех, кто мучим ими, берем на себя смелость просить друзей: «Помогите, чтобы все осталось для них так, как было».

Больница в Ламбарене от осени 1945 до весны 1954