Письма из Лондона

Она ушла, и все главные актеры могли поразмышлять над тем, что всем чего-то перепало. Мистер Хау добился смещения миссис Тэтчер; миссис Тэтчер — того преемника, которому она покровительствовала; мистер Мэйджор — ключей от Даунинг-стрит, 10; мистер Хезлтайн — места в Совете министров и своей политической реабилитации. А мистер Херд? Даже мистер Херд мог пошутить, что по крайней мере после событий последних двух недель у него появился хороший сюжет для романа. Прочие комментаторы рассматривали случившееся как нечто большее, чем просто материал для беллетристики. Часто поминалось слово «трагедия», особенно с отсылкой к «Юлию Цезарю», тогда как почтенный журналист Питер Дженкинс из Independent заявил, что мы стали свидетелями «трагической драмы», восходящей к «ницшеанской воле» миссис Тэтчер. Но как-то не слишком похоже, что будущие авторы трагедий, которые станут прочесывать двадцатое столетие в поисках материала, с радостью набросятся на события ноября 1990 года. Ода, они были в высшей степени захватывающими, и можно утверждать, что непоколебимое чувство цели и правоты миссис Тэтчер, равно как и та ее сила, с какой она карабкалась к власти и утверждала себя там, стали минусом, из-за которого она и упустила власть. Но великого падения не было, что и продемонстрировала бывший премьер-министр своим появлением в Палате общин в самый день отставки. Никакого расколотого сознания; она была монолитна, жизнерадостна, даже празднична. Да и вообще трудно говорить о трагедии, когда предполагаемая цена мемуаров жертвы — несколько миллионов фунтов, а ее муж удостоен наследственного титула баронета. Так что, самое большее, мы стали свидетелями увлекательной драмы, в которой демократически избранный лидер Консервативной партии был демократически отвергнут той же самой партией, которая решила, что хотя она, Тэтчер, и выиграла трое всеобщих выборов, ее шансы выиграть четвертые были заметно меньше, чем у кого-то еще.

И так ли уж нам следует верить в непогрешимость модели событий, которые якобы неотвратимо привели к такой развязке? Когда мистер Хезлтайн вышел из Кабинета в 1986 году, это было высокопринципиальным решением — или попросту той отставкой, которая наконец так кстати ему подвернулась? Когда Кусающийся Половичок тяпнул за лодыжку Хозяйку Дома, это произошло в силу того, что появилась некая новая причина значительной важности, некий беспрецедентный аспект тэтчеровского поведения, или просто от усталости — потому что даже вытертые ветошки в состоянии выносить притеснения до известного предела? И когда Консервативная партия в конце концов предложила своему премьер-министру большинство, слишком недостаточное для ее выживания, порицали ли они таким образом ее стиль руководства (который принес им так много) или заявляли, что ее позиция по Европе отныне стала неприемлемой — а может быть, тревожились по поводу избирательного налога? Все это хорошо для анализа конкретных причин, для игры если-б-только-она-не-сделала-того-то-и-того-то, но, пожалуй, то, что случилось, больше похоже было не на Шекспира или Ницше, а на брак, который выдохся и теперь разбирается в суде по бракоразводным делам. Там пара выискивает причины, которыми можно объяснить свои законные требования, и причины эти должны быть такими, чтоб они были понятны суду: гляньте, как он поколотил меня, смотрите, как она запустила детей. Но иногда никаких причин, кроме того, что один партнер больше не хочет жить с другим и не понимает, почему он или она должен делать это, — нет. Да, «Европа» отчасти была причиной отставки мистера Хезлтайна, и отставки сэра Джефри, и неприемлемости миссис Тэтчер. Но один из самых проницательных, хотя и наименее драматичных, взглядов на ее отставку предложил Почтенный Уильям Уолдергрейв, которого миссис Тэтчер недавно назначила министром здравоохранения. Должна ли она была уйти из-за Европы? «Кроме двух маленьких групп, одной федералистской, второй антифедералистской, очень сложно убедить Консервативную партию поговорить о Европе. В большей степени это было ощущение, что хорошего понемножку и одиннадцати с половиной лет было достаточно». В процессе развода не обошлось без обоюдно неприятных моментов, но Консервативная партия сохраняет некоторые джентльменские инстинкты, и чета по-прежнему будет часто видеться, несмотря на окончательно утвержденный судом развод. В сущности, можно сказать, что теперь, когда они развелись, отношения у них стали даже лучше, чем в последние несколько лет их брака.

Январь 1991

Бекслихитские консерваторы простили Сирила Таунсенда, который сохранил свое место на выборах 1992 года.

4. Год путаницы