Письма из прошлого

Уже практически не верилось, что когда-нибудь она сможет вернуться домой, наконец-то нормально помыться, а не споласкиваться наспех в больничном душе, облачиться в собственные одежду и белье, а не в то второпях купленное на базарчике за углом тряпье, которое она таскала на себе все эти долгие дни, и уснуть, в конце концов, на любимой кровати, широкой и удобной — а не на узкой и жесткой больничной кушетке. Впрочем, совсем еще недавно Полина даже не замечала всех этих неудобств, настолько сильна была тревога за Диму. Позже, думая обо всем этом, Полина невольно сравнивала себя с женами декабристов, которые бросили все и отправились вслед за сосланными на каторгу мужьями.

Отдохнуть Полина не успела, расслабляться пока было некогда. Но зато она переделала кучу дел, самыми важными из которых было решение юридических вопросов. Ей удалось встретиться с адвокатом, который согласился заняться аварией и объяснил, что первым шагом на этом пути должно стать, как это называется у законников, ходатайство об изменении территориальной подсудности уголовного дела. Если вопрос будет рассматриваться здесь, в Челябинске, по месту жительства Димы и Полины, а не по месту аварии, им будет уже намного проще.

Отсутствовала Полина всего трое суток, но и этого оказалось достаточно. Приехав, она застала Диму в таком виде, что просто ахнула — его закололи транквилизаторами чуть ли не до состояния овоща. Одна из медсестер все-таки не решилась ослушаться Скырган — и результат получился плачевным. Конечно, Полина подняла шум, грозила, призывала на голову невропатологши всевозможные кары и клятвенно обещала ее засудить за полнейший непрофессионализм, — однако поделать было уже ничего нельзя. Дима, как это обычно бывает при подобном лечении, впал в апатию, сделался вялым, заторможенным, безразличным ко всему, и оставалось только ждать, пока его состояние нормализуется.

Как назло, время тянулось невыносимо медленно, как это обычно бывает всегда, когда чего-то ждешь. К счастью, по крайней мере, физически Дима продолжал поправляться и крепнуть прямо на глазах. Уже через несколько дней его перевели в обычную палату, он начал вставать и вскоре уже осторожно ходил, сначала с помощью Полины, а потом и один. Швы на голове зарастали хорошо, бинты сняли, так как необходимости в повязках уже не было. Словом, с точки зрения соматики никаких осложнений и негативных последствий аварии не наблюдалось. Хоть на этом спасибо. Но все равно, когда, наконец, настал долгожданный день отъезда, у Полины уже почти не осталось сил.

Возвращались они поездом — Полина сочла этот вариант наиболее приемлемым. Самолетом, возможно, было бы быстрее, хотя тоже не факт, пока доберешься до аэропорта, пока дождешься рейса, пока доедешь из Баландино до «Лесной поляны»… А проделать весь этот путь по шоссе для Дмитрия было бы утомительно. Полина и так опасалась, что ощущения, связанные с поездкой в автомобиле, могут спровоцировать у Димы нежелательные реакции, но вроде бы обошлось. Несмотря на все усилия Полины, он все еще был настолько заторможен, что почти не реагировал на происходящее, послушно выполнял то, что от него требовалось, если к нему обращались, отвечал односложно, но сам ни разу за всю дорогу не заговорил с ней.

— Ничего, это скоро пройдет! — повторяла Полина, сама не зная, кого больше утешает — себя или его. — Вот вернемся домой, и там я уже сама возьмусь за твое лечение…

Дима ничего не отвечал, только молча смотрел в окно машины, и она не была уверена, что он видит за стеклом сменяющийся пейзаж.

* * *

— Что-что ты сделала?! — опешила Наташа.

— А как, по-твоему, я должна была поступить? — пожала плечами Полина.

Она была на работе уже второй день, но поговорить с подругой и рассказать обо всем, что произошло с момента их последней встречи, удалось только сейчас. Весь вчерашний день Полина провела рядом с Дмитрием, занимаясь его адаптацией. — Допустить, чтобы к милиционерам попали настоящие анализы Димы? С превышающей все допустимые нормы долей алкоголя? Как в том анекдоте, «в вашем спирте крови не обнаружено»? Конечно, я сделала все, чтобы его спасти. И добилась своего. Тем более что это было не так уж сложно. У них в больнице такой бардак творится, там не то что пробирки или заключения можно подменить, там можно коноплю посреди коридора выращивать, и никто ничего не заметит…

Сама Полина давно не испытывала никакого беспокойства из-за своего поступка. Она уже почти не сомневалась, что все обошлось, ей удалось обмануть следствие, и дело разрешится в их пользу. Однако Наталья, потрясенная ее рассказом, никак не могла с ней согласиться.

— Полинка, ты вообще в своем уме? — ахала она, всплескивая полными руками. — Это же подлог, нарушение закона! Да ты хоть соображаешь, что будет, если кто-то узнает!