Письма из прошлого

— Да уж, мотивации тут никакой… — не стал спорить Ник-Ник. — Скажи, а почерк? Почерк, которым написаны письма? Ты его, случайно, не узнаешь? Он не похож на почерк… кого-то из твоих знакомых?

Дмитрий вновь пожал плечами.

— И об этом я тоже думал… Нет, я его не узнаю. Хотя, конечно, не могу похвастаться тем, что у меня прям уж такая великолепная память на почерк. И еще стиль, манера письма… Тоже не похоже ни на Надю, ни на Полину. Скорее уж напоминает Вику… Но зачем бы Вике… Да и откуда… — Он даже не закончил фразу. — Нет, это полный бред.

Довольно долгое время оба молчали, обдумывая загадку писем из прошлого, искали логичное объяснение им, но никак не могли найти. А потом супервизор проговорил после долгой паузы:

— Слушай, Дима, я сейчас, возможно, задам совершенно нелепый вопрос, но… Ты стопроцентно уверен, что твоя жена умерла?

— Конечно, — пожал он плечами. — Я был на ее могиле, видел фотографии, надпись… Ее и Кристинки.

— Тогда… — Ник-Ник опять потянулся за сигаретами, но передумал и в последний момент вернул пачку в карман. — Тогда остается только одна кандидатура.

— Полина. — Это имя прозвучало скорее как утверждение, а не как вопрос. Но Ник-Ник кивнул в ответ.

— Да тоже очень странно… — Дима развел руками. — Для чего? После стольких лет… Какую цель она преследует, что хочет мне этим сказать?

— По твоему рассказу у меня сложилось впечатление о ней, как о не вполне адекватной личности, — пояснил супервизор. — Многое говорит о том, что у нее паранойя, маниакальная одержимость тобой, жажда прибрать тебя себе в собственность во что бы то ни стало. То, что она сразу приехала к тебе в больницу, как выхаживала тебя там и в своем неврологическом центре… Где, совсем не исключено, еще напичкала тебя всякой химией… Неудивительно, что этот центр до сих пор снится тебе. Та женщина со шприцем из твоих кошмарных сновидений — это ведь Полина, да?

— Да, — вынужден был признаться Дима, в который раз поражаясь сообразительности наставника. Хотя, если рассуждать логически, не так уж трудно было об этом догадаться…

— Напрасно ты столько времени скрывал этот эпизод от меня, — покачал головой супервизор. — Если бы я изначально знал все подробности, то мог бы…

— Погодите, Николай Николаевич, — бесцеремонно перебил его Дмитрий. — То, что Полина способна быть автором этих писем, я теоретически допускаю. Хотя и совершенно не могу вообразить, зачем ей это нужно. Понимаю, если бы она приехала сама, или позвонила, или связалась со мной по Интернету… Но дело даже не в этом. Я хорошо помню, что никогда не делился с Полиной подробностями своей семейной жизни. Ни про плавки, ни про бутерброд с рыбой ей совершенно неоткуда было узнать. По-моему, она даже не была в курсе, что жена называла меня не Димой, а Митей…

— Ты так в этом уверен? — усмехнулся Ник-Ник. — Думаешь, когда она обрабатывала тебя в своем неврологическом центре, она не могла использовать гипноз? Так, чтобы потом весь сеанс благополучно стерся у тебя из памяти? Да и после аварии ты, когда был в отключке, тоже мог многое наболтать в бреду.

— Да, это верно, — вынужден был согласиться Дима.

Супервизор бросил взгляд на часы, и это не ускользнуло от внимания его собеседника.

— Простите, я отнял у вас столько времени… — запоздало извинился Дмитрий.

— По крайней мере, надеюсь, что сумел оказаться тебе хоть чем-то полезным, — отвечал Ник-Ник. — Но теперь мне действительно нужно ехать. Если ты не против, конечно.

— Нет, что вы! Не смею вас больше задерживать. Вы и так очень мне помогли.

Дмитрий подозвал официантку, расплатился по счету и, простившись у дверей кафе с супервизором, уселся в черный «Ягуар». Состоявшимся разговором Дима был в общем и целом доволен. Ник-Ник помог ему привести в порядок как мысли, так и чувства. К тому моменту, когда Дима вернулся домой и поднялся на лифте в свою квартиру, у него уже не осталось сомнений в том, что автор писем — именно Полина.

Сначала он думал просто с этого момента перестать обращать внимание на ее письма, отправить ее в игнор, как выражалась в подобных ситуациях Вика, которая постоянно использовала интернет-жаргон в разговорной речи. Но чем больше Дима размышлял об этом, тем сильнее крепло в нем желание закрыть вопрос раз и навсегда. Что, если разыскать Полину и поговорить с ней? Выяснить, для чего вдруг ей понадобилось устраивать подобную нелепую мистификацию? Неужели она после стольких лет хочет восстановить отношения? Так надо дать ей понять, что это невозможно, и разом все прекратить… Ну а если Ник-Ник прав, и Полина действительно с годами стала психически неадекватна? Вспоминая прошлое, в подобный исход событий не так уж трудно поверить. «Что ж, тогда тем более неплохо было бы убедиться в этом», — решил Дима, присаживаясь на диван и открывая ноутбук.