Письма из прошлого

— Нет, ничего такого не было… — Полина покачала головой. — Я только слышала разговоры. Это произошло двадцать четвертого мая, я даже дату запомнила. С утра, когда я вышла умыться и взять завтрак, в столовой только и говорили о том, что пациентка из травматологического отделения ночью покончила с собой. И я почти сразу поняла, что речь идет о Наде.

— То есть ты просто поверила слухам? И ничего не проверяла? — уточнил Дмитрий.

Полина опустила глаза.

— Нет, я проверила, — призналась она после некоторой паузы. — Видишь ли, накануне, за день или два до этого, я заглядывала к ней. Просто так, посмотреть на нее, узнать, в каком она состоянии и вообще… Я ведь никогда раньше не видела твою жену, Дима. Я не разговаривала с ней, тогда ни о чем не спрашивала, не говорила, кто я. Просто заглянула в палату, посмотрела на нее и ушла. Она лежала, но в целом, как мне показалось, выглядела неплохо. Конечно, гематомы, царапины, ссадины, левая рука в гипсе… Но впечатления человека в тяжелом состоянии она не производила. Разумеется, я говорю только о физическом состоянии.

— Ну а потом? После того, как ты услышала о ее самоубийстве? — нетерпеливо спросил Дмитрий.

— Я сразу помчалась в травматологическое отделение, — сообщила Полина. — Хотела все уточнить, думала, вдруг это какая-то ошибка, что-то перепутали… Надеялась, что сейчас приду в палату, а Надя на месте, живая и невреди… Ну, в смысле, живая, я хотела сказать. Но нет…

— А что? Что ты увидела? — Он сам не заметил, что схватил ее за руку и крепко сжал пальцы.

— Я увидела пустую кровать. — Полина решительно высвободила руку, но Дима даже не обратил на это внимания. — Без белья, один голый матрас, ну, ты знаешь, как это бывает в больницах… На тумбочке оставались какие-то вещи, вода, журнал, еще что-то… А самой Нади не было. Ее соседка рассказала, что слышала, как ночью Надя встала и вышла из палаты, но никто не видел, как она вернулась. А под утро медсестра нашла ее около пустого шкафчика с лекарствами. Надя уже не дышала, и пульс не прощупывался. Во всяком случае, все так говорили.

— Вот именно, что говорили! — Дима сделал упор на последнее слово. — Сказать-то можно все, что угодно.

— Можно, — не стала спорить Полина. — Хотя у меня и в мыслях не было… Но теоретически возможно, что произошла какая-то ошибка, что Надю с кем-то перепутали… Получается, что она сама воспользовалась этой путаницей и под шумок сбежала из больницы. Но зачем? Почему она это сделала? Даже не дождавшись известий о твоем состоянии?

— Может, она не верила, что я приду в себя? — предположил после долгой паузы Дима. — Ей что-то не так объяснили, или она неправильно поняла… И решила, что я теперь годами, а то и вечно буду вот так валяться в отключке…

— Даже если и так, — решительно покачала головой Полина, — в подобной ситуации любящая женщина не убегает, а наоборот — стремится сама побыстрее прийти в норму, чтобы ухаживать за мужем. Во всяком случае, такая женщина, как Надя — насколько я ее себе представляю по твоим рассказам.

— Да, это верно, — не мог не согласиться Дима. — В характере Нади было поступить именно так, как ты говоришь. Но не будем забывать, что ей только что сообщили о гибели Кристины. Она могла быть не в себе, толком просто не соображать, что делает.

— И уйти из больницы, куда глаза глядят, оставив вещи? — задумчиво кивнула Полина. — Да, теоретически такое возможно. Тем более что было лето, тепло, верхняя одежда не нужна…

Они помолчали. Полина машинально сделала глоток воды со льдом из стоявшего перед ней запотевшего стакана, Дима даже не притронулся к своему чаю, который уже начал остывать.

— И что ты собираешься делать дальше? — поинтересовалась Полина после долгого молчания.

— Не знаю, — честно сознался Дима. — У меня просто руки опускаются. Я пытался найти хоть какие-то сведения о Наде, но их нигде нет. Ни в одной базе данных. Ни в Челябинске, ни в области. В ЗАГСе по месту прописки сообщили только то, что ее смерть у них не зарегистрирована. Как ты понимаешь, мне это мало что дает…

— Если все-таки это она пишет тебе эти письма… — Полина в задумчивости поднесла ко рту согнутый указательный палец, закусила его зубами, и у Димы невольно потеплело на душе. Он вспомнил этот ее жест, такой по-детски непосредственный, совершенно не вяжущийся с ее обликом. Полина часто так делала, когда увлекалась чем-то настолько, что переставала задумываться над тем, как выглядит, и это всегда вызывало у Димы прилив нежности.

— Извини, я отвлекся… Что ты сказала?

— Я сказала, — терпеливо повторила Полина, — что раз она жива и решила через столько лет дать о себе знать посредством этих писем, значит, она однозначно хочет, чтобы ты ее нашел.

Дмитрий кивнул.

— Да, пожалуй, я с этим согласен. И что же?

— То, что в этих письмах обязательно должна быть какая-то подсказка. Приедешь домой, еще раз внимательно перечитай их.

— Это можно сделать прямо сейчас. — Дима сунул руку в карман. — Я на всякий случай захватил их с собой.

— Тогда дай-ка мне, я тоже посмотрю.