Читаем Письма к ближним полностью

Письма к ближним

Елена Юрьевна Доценко , Михаил Осипович Меньшиков

Нужно иметь железное упорство немца, чтобы в течение пяти лет толкаться во все двери, докладывать, объяснять, просить, печататься, подавать записки. Уж если этот старый человек не поленился приехать ко мне трижды – один раз в редакцию и дважды в Царское, – ко мне, который ровно ничем не может ему помочь, стало быть, тут энергия и вера в свою идею незаурядные, не то что у наших захолустных изобретателей. Г. Тиле, заметьте, сам чиновник и имеет связи, ему удалось наконец добиться того, что ему поручили сделать две съемки по его способу – на р. Припяти и в устье Невы. Соответствие с прежними планами вышло поразительное, с точностью до нескольких футов.

Скажите, в чем же ваше затруднение? За чем дело стало?

– Затруднение самое обыкновенное. Мой прибор давно признан превосходным. И съезды, и учреждения, и высокопоставленные лица отнеслись к прибору с величайшею похвалою. Для некоторых местностей, например устьев рек, болот и т. п., где очертания быстро меняются, мой аппарат признан незаменимым. Я наслушался множества любезностей и комплиментов. Генерал Глазов – бывший начальник Академии Генерального штаба, генерал Рузский, начальник 3-й армии, и еще более высокопоставленные лица выказали мне полное сочувствие.

– И что же?

– И в результате ровно ничего. Ни да, ни нет. Высокие инстанции передают вопрос на рассмотрение средних, и здесь дело гибнет. «Надо, – говорят, – назначить комиссию. Подождите, комиссия рассмотрит»… Идут месяцы и годы. Назначена комиссия? «Нет, – подождите немножко». И так далее, и так далее. Понимаете? Ни приказа, ни отказа. Спешное, живое дело гибнет канцелярским измором.

– Чего вы, собственно, добиваетесь?

– Добиваюсь того, чтобы мое изобретение было куплено правительством. Я имею на него привилегию, американцы мне дают за него 50 тысяч долларов. Но я всю жизнь посвятил России. Мне не хочется, чтобы этим изобретением прежде всех воспользовались японцы.

– Ну, они-то, быть может, уже пользуются им, – подумал я. – Ведь они читают наши технические журналы и давно знают об изобретении.

– Я предлагаю, – говорит г. Тиле, – каждому из заинтересованных ведомств – военному, морскому, путей сообщения и торгового мореплавания – сложиться по 25 тысяч и купить мои права. Я предлагаю всевозможные собственные услуги. Если угодно – поеду сам на войну, обучу офицеров и оборудую все это дело практически. Что могу я больше? Я убил на этот аппарат несколько лет жизни и массу средств. Я не могу ждать бесконечно. Крайний срок – до Нового года, и тогда я буду вынужден продать мой труд туда, где его покупают…

Вот грустная история, одна из «тысячи и одной» темной ночи…

Михаил Осипович Меньшиков

Казенная винная лавка. Село Рыбинское Канского уезда

Енисейской губернии. Начало XX века

Урок Закона Божьего в начальной школе.

Муром. Начало XX века

Земская школа в России. Детская столовая в школе.

Село Черновское, Сергачский уезд. Начало XX века

Работники чаеразвесочной фабрики И. П. Колокольникова.

Челябинск. 1903

Санкт-Петербург. 200-летие. 1903

Сергей Юльевич Витте,

председатель Комитета Министров в 1903–1906 годах, председатель Совета министров в 1905–1906 годах

«То, что во главе государственной вахты становится лицо столь зоркое, как С.Ю. Витте, столь неутомимое, столь быстро овладевающее обстоятельствами, – событие, мне кажется, счастливое, которому нужно только радоваться».

Писатель Лев Николаевич Толстой

«Тургенев, Достоевский, Толстой – они первые на глазах наших ввели Россию в семью народов как равноправного члена; они первые от имени народа русского внесли в человечество дар, от которого гордая цивилизация не отказалась».

Ученый, химик, педагог, прогрессивный общественный деятель Дмитрий Иванович Менделеев

«Вот природа русская, как она есть, вот вера естественная, внушенная не книгами, а самой жизнью. Менделеев не мудрец и всего менее пророк, хотя ему удавалось предсказывать вечные факты природы, открытия новых тел. Менделеев – глубокий философ в английском значении этого слова».

Живописец, один из наиболее известных художников-баталистов, Василий Васильевич Верещагин

«Верещагин не понаслышке судил о войне; он не только зрением и слухом, как Толстой, но даже осязанием и обонянием, трепетом собственного сердца переживал целый ряд войн и добился смерти, прямо кошмарной по ужасу: от взрыва, огня и морской пучины одновременно».

Писатели Антон Павлович Чехов и Лев Николаевич Толстой в Гаспре (Крым). 1901

«Чехов не был первою любовью России, но был последнею ее надеждой на появление великого писателя на склоне как будто уже зашедшего золотого века нашей литературы».

Писатель Антон Павлович Чехов среди родных и знакомых во дворе своего дома на Садово-Кудринской улице.

1-й ряд – М.П. Чехов, А.П. Чехов;

2-й ряд – А.А. Лёсова, Л.С. Мизинова, М.П. Чехова, А.Я. Чехова, Сережа Киселев.

3-й ряд – А.И. Иваненко, И.П. Чехов, П.Е. Чехов

Российская семья Дмитрия Валериуса.

Начало XX века

Перейти на страницу: