ПИСЬМА К РУССКОЙ НАЦИИ

Сравните Фауста с Гамлетом или Дон Кихотом. Вы сразу почувствуете различие в национальных характерах этих типов. Сомневающийся и безвольный датский принц – насколько он все-таки благороднее немецкого доктора! Вы чувствуете у Гамлета действительно страдающую человеческую душу, ищущую высшей опоры. Вы видите, что над сердцем Гамлета тяготеет нравственная власть, власть долга, и что этот долг рано или поздно будет выполнен. Как ни карикатурен образ испанского гидальго, помешанного на рыцарских идеалах, до чего, однако, и этот образ выше Фауста, до чего он трогателен и величав! Дон Кихот не только хочет быть рыцарем, он уже есть рыцарь с головы до ног, благороднейший и честнейший. Сервантес едва ли со злой целью осмеял великий характер Дон Кихота, но последний остается великим, тогда как Гёте старался оправдать и возвеличить низкий характер Фауста, и он остался низким. Захваченные в культурный плен немцами, мы слишком привыкли глядеть их глазами и повторять их слова. Они твердят о немецкой честности, о немецкой верности, о немецкой рыцарственности – и мы им простодушно верим. Но вот что говорит о немецкой рыцарственности весьма популярный немецкий рыцарь – миннезингер Тангейзер: «Проел и перезаложил свое имение, так как дорого стоили красивые женщины, хорошее вино, вкусные закуски и два раза в неделю баня». Разве через семь столетий это не точный портрет нынешних немецких офицеров, дорвавшихся до богатых бельгийских замков или польских помещичьих усадеб?

Как в древности нашествие германских варваров на Италию было вызвано слухами о хорошем вине, виноградниках, садах, виллах и богатствах римлян, которые можно было разграбить, так и нынешнее нашествие тех же варваров объясняется буквально той же причиной. Им хочется обворовать культурную часть света и пожить, что называется, «вовсю» на чужие миллиарды. Для нас это трудно понятно, ибо у нас одна душа, одна совесть, одна вера в Бога – у немцев же во всех отношениях «двойное подданство». Сегодня, отрицая Богородицу и святых, немец немножко еще молится Христу, а завтра он пришпиливает к рукаву надпись: «Нет Бога, кроме Бога, и Магомет – пророк Его». Послезавтра же вместе с Фаустом подумает о дьяволе и о том, нельзя ли при его помощи ограбить мир.

1 января

ДУШИ НАРОДОВ

Высокий одноглазый старик с длинной бородой, в широкополой шляпе и в полосатом плаще. В руках у него копье. На обоих плечах у него сидит по ворону, а у ног лежат два волка. Фигура зловещая, не правда ли? Таково классическое изображение «аль-фёдра» («всеотца». – Ред.), отца немецких богов, самого светлого из асов – Одина.

Давно сказано, что человек создает богов своих по своему образу и подобию. Каков истинный образ древнего, беспримесного тевтона, вы видите на этом, так сказать, фамильном портрете. Древнее echt (Echt – подлинный, настоящий, чистый (нем.}.) немецкое воображение вместило в идею своего божества все лучшее, что могло придумать, и вот что оно придумало. Два ворона, Хугин и Мунин, ежедневно облетающие мир и докладывающие Одину обо всем, – прообраз наброшенного на весь мир будущего германского шпионажа. Два волка, Гери и Фреки (то есть Алчный и Жадный), поедают всю пищу, которая приносится Одину в жертву, – прообраз ненасытимой ничем и свирепой жадности этой волкоподобной расы. Копье Гунгнир, всегда попадающее в цель и наводящее неодолимый страх на всех, на кого оно направлено, – прообраз того милого отношения к соседям, которого так усиленно добивается потомство тевтонов. На пальце Одина волшебное кольцо Драупнир, каждую девятую ночь отделяющее от себя восемь таких же колец, – прообраз богатства, которое не требует труда, а само накапливается, как проценты ростовщика. Единственной пищей Одина служит вино, хотя старик, по-видимому, и не страдает от последствий алкоголизма. Вы спросите: а в чем же заключается прообраз немецкой быстро прогрессирующей культуры? Если хотите – в восьминогом коне Слейпнире, на котором летает Один. Конь не только грамотен, но даже на зубах у него начертаны руны. Запомните: руны, начертанные на зубах.

О древнерусском Перуне не осталось определенных указаний. Из шести (или семи) наших богов, перечисленных у Нестора, о Перуне сказано немного: «Постави кумиры… Перуна древяна, а главу его сребряну, а ус злат». Это достаточно для паспортных примет, но не для характеристики божественного духа, приписываемого кумиру. <…>

По народному преданию, записанному в летописях, Перун был вооружен луком, стрелами, палицей и даже плетью. Не надо забывать, что Перун был, подобно Юпитеру Громовержцу, божеством грозным, «попирающим». Светлым же и благодетельным богом считался Дажбог. Как символизировали наши предки это светлое божество – к глубокому сожалению, не осталось преданий. Известно только, что Дажбог был сыном Неба (Сварога) и олицетворял собою Солнце и что русские люди были внуками его, то есть прямым потомством Солнца (см. «Слово о полку Игореве»). Следовательно, если противопоставлять кого-либо из наших богов Одину, то не Перуна, а скорее Дажбога.