Письма к утраченной

Вот он, преподобный Чарлз Торн, помощник главного священника ВС. Вступил в должность в июне 1943 года, 29 июля отправлен в Италию из Глазго, 8 августа прибыл в Неаполь. Травмирован 22 января 1944 года, отправлен домой на госпитальном судне № 12, прибыл в Саутгемптон 3 февраля. Недурно. Дополнительная ссылка на медицинскую справку. Уилл кликнул – и ему открылся рукописный документ. Почерк был практически нечитабельный, но, максимально увеличив изображение, Уилл все-таки разобрал следующее: «Автомобильная авария. Множественные переломы левого предплечья. Ампутация руки».

1943 г.

Нэнси предложила вместе поехать к Чарлзу в госпиталь, и Стелла с благодарностью согласилась. По крайней мере Нэнси поможет ей в поезде, и не придется оставаться с Чарлзом один на один. Слава богу, напряженность в отношениях с подругой сметена новым поворотом событий. Чего у Нэнси не отнять, так это незаменимости в тяжелую минуту.

Как они и ожидали, поезд был битком набит матросами, которые возвращались из отпусков. Нэнси, оказавшись в своей стихии, улыбалась направо и налево, хлопала ресницами – и в результате перед ними расступались, словно перед королевскими особами. С трудом таща свой живот по проходу, Стелла, как ни странно, в отблесках Нэнси чувствовала себя невидимкой. Впрочем, ничего другого она и не желала.

На саутгемптонском вокзале Нэнси справилась у носильщика, где военный госпиталь. Надрывно вопили чайки, медленно двигалась очередь к автобусу. Взгляд Стеллы поймал еще несколько таких же, как она, бледных от предчувствий женщин. Всех их, как и Стеллу, сопровождали сестры, матери или подруги. Теперь, когда не надо было отвлекаться на моряков, Нэнси все свое внимание посвятила Стелле. Стиснула ее безжизненную руку, поинтересовалась:

– Ты как себя чувствуешь? Тебя не тошнит?

Стелла отрицательно покачала головой, вымучила улыбку. Ее тошнило, но не слишком, хуже была навалившаяся слабость. С самого Лондона Стеллу не отпускало ощущение нереальности происходящего. Словно это был очередной ночной кошмар. До поездки она старалась не думать, что ждет ее в госпитале, какую картину она там застанет. Теперь, когда автобус катил, кренясь, по разбомбленным улицам, она буквально вытащила себя из оцепенения. Чарлз, искалеченный, изменившийся. Как поведал ей в письме военврач, результатом травмы стала автомобильная авария. Горная дорога, гололед – винить некого. Джип был без дверей, поэтому Чарлз так пострадал. «Вашему мужу повезло, – писал военврач. – Он запросто мог сломать не руку, а шею».

Сообщили Чарлзу, что она едет, или не сообщили? Впрочем, какая разница – он все равно не обрадуется. Стелла с Чарлзом точно апатичные актеры в неубедительном кино, вроде тех фильмов с Чарли Чаплином, где при малейшем толчке дом складывается, как пустая коробка. Да, они связаны узами брака, но Стелла отлично понимает: Чарлз скорее поведает свою печаль первому встречному, чем законной жене.

Госпиталь размещался в викторианском особняке – красный кирпич, кремового оттенка камень, высокие своды. Словом, почти дворец. Дэн оценил бы, подумала Стелла, неуклюже вылезая из автобуса. Мысль кольнула острой болью.

Нэнси нервно одернула юбку.

– Господи, такое чувство, будто к королю идем чай пить.

Коридоры были широкие, как шоссе, из окон, вытянутых под самый потолок, открывался отличный вид на море. По террасированному саду слонялись пациенты в синих больничных пижамах, многие – с подоткнутым пустым рукавом или штаниной. Стелла вся взмокла. Затравленного вида санитарка направила их с Нэнси в хирургию. Нэнси сдерживала шаг, подстраивалась под тяжелую, медленную поступь Стеллы, пока они не достигли распашных дверей искомого отделения.

– Туда я не пойду, подружка, и не проси. Выше нос! Ты сама отлично справишься. А я на диванчике посижу, сигаретку выкурю. Не торопись. – И с внезапной тревогой Нэнси спросила: – В госпитале ведь курить не запрещено?

И вот Стелле снова десять лет, и она отправлена к мисс Бёрч на факультативные занятия латынью, в то время как Нэнси топает на домоводство. Несколько шагов до стойки дежурной сестры показались милями, сама сестра, в накрахмаленном переднике и почти монашеском головном уборе, без неунывающей дерзкой Нэнси внушала трепет. Дэн пытался учить Стеллу независимости, уверенности, отваге, он даже преуспел, но с его исчезновением из ее души улетучились, не успев закрепиться, и эти качества. Ох, Дэн…

Сестра смягчилась, узнав, кто такая Стелла и к кому приехала. Тусклые, проницательные глаза скользнули по огромному животу.

– Скажите, миссис Торн, наш врач сообщил вам, какой характер носит травма вашего супруга? Постарайтесь справиться с потрясением, когда увидите его. Или по крайней мере постарайтесь сделать так, чтобы ваш супруг не заметил, насколько вы потрясены. Рука заживает без осложнений, но мы еще подержим тут мистера Торна, понаблюдаем. Он бывает довольно… возбужден; если хотите, удручен. Приходится давать ему соответствующие лекарства. Плюс упадок душевных сил, вполне понятный в его состоянии.

– Вы сказали – рука заживает? Но я думала…