Письма к Вере

Прошу тебя, не откладывая больше, послать перевод Лонгу (приложив или не приложив – как хочешь – письмецо, которое прилагаю). Отмеченное и подправленное – все это совершенно не имеет значенья, – любой русский читатель может найти ровно столько же родинок на любой странице любого моего русского романа, и любой (хороший) английский писатель допускает вот такие, как твоя англичанка отметила, грамматические неточности. Пожалуйста, не тревожь британских майоров и старых дев, а пошли мною приготовленную копию, не внося ни одного из исправлений чужих, в Англию (для примера: она переправила «compared with» на «compared to», но Douglas всегда пишет «with»; а об ее украшениях не хочу и говорить). Для этого и произойдет обмен писем (и предложенных, и мною наконец утвержденных улучшений) между reviser ихним и мной. Пожалуйста, немедля пошли. Пишу Лонгу.

Теперь вот какая штука: есть у меня большая надежда устроить «Отчаяние» здесь, и Marcel хотел бы прочитать английский перевод – это очень все ускорило бы и упростило бы. Может быть, душка, с помощью Зёки ты перевела бы исправления с моего <одно слово нрзб.> (кроме тех пяти страниц, которые оставляю у себя) на копию и прислала бы мне as soon as possible (а я уже отсюда послал бы эту копию, после того как с нею Marcel ознакомится, Альта Грации). Это очень важно, по-моему.

Не забудь мне прислать копию «Mlle О», ибо я в пятницу условился встретиться с Сюпервьелем и хотел бы уже ему дать. Раиса с другой стороны энергично старается устроить мне постоянную работу в французской газете (критика литературная и театральная).

Душка моя, как я соскучился по тебе. Любовь моя счастливая. Мальчик сейчас купается (как ты справляешься?), душенька мой[121]. Я повидал вчера очень рыжую Б.<ерту> Г.<ригорьевну> и прогулялся с ней по бульвару, а на днях буду у нее вечером. Потом был у «Editeur Reunis» (не по издательскому делу, а чтобы повидать Парчевского). Затем встретился с Татариновой, и обсуждали всякую всячину. Вечером было тут собрание поэтов: я, кажется, спутал – доклад Шермана в следующий понедельник, – а вчера читал доклад Бердяев, перебиваемый собственным языком. Очень милы и молоды Алферов, Софиев, Кнут. (Последний похож больше на индуса – маленького, кривоногого, – чем на еврея.) С темным, опухшим лицом седоватый Терапиано. Вейдле, похожий на Чичикова. Монголоватый и тихий Федотов. Шаршун, косноязычный, болтливый, – нес страшную ахинею, говоря со мной. Яновский – курчавый блондин, enfant terrible с запозданием. Мать Мария с двумя зубами. Поэтесса Червинская, губастая, белолицая, болезненно-длинная девушка с темными очами и кружевным воротником во всю грудь. Мочульский – улыбающийся и гепнеровидный. Зензинов присутствовал, как пушкинская няня, Илья председательствовал, а Шерман секретарствовал. Доклад был «посвящен» философскому разбору стиха «Мысль изреченная есть ложь», но получилось, что: мысль изреченная есть болтовня. Сегодня у меня был занятой и занятный день, но опишу его в следующий раз. О, моя радость, моя милая прелесть, ангел мой.

В.

141. 6 февраля 1936 г. Париж, авеню де Версаль, 130 – Берлин, Несторштрассе, 22

Жизнь моя, радость моя, Марсель, с которым мы очень тепло и толково поговорили, – светленький, танцующий, но и косолапенький, с faux-airoм Айхенвальда, – и мне не терпится дать ему прочесть английское «Отчаяние»; кроме того, он страшно alléché, как он любезно выражается, эпиграфом к «Приглашению». Он не будет держать «Despair» долго. О самом переводе буду говорить с Рошем в воскресение (хотя меня бы гораздо больше устроил другой переводчик, побойчее). Завтра приезжают Фиренцы, я с ними обедаю, а утром буду разговаривать с Жюлем Сюпервьелем о «Mlle О». В Брюсселе французский вечер 15-го или 17-го, а русский 16-го. Душка моя, мне очень жалко заваливать тебя почтовыми повинностями, но мне очень нужен «Соглядатай» по-французски, так что если бы ты послала теперь же Зине этот том «Oeuvres libres», то было бы очень хорошо (впрочем, постой, – я попытаюсь добыть оный у Роша в воскресение, так что погоди, в воскресение напишу), зато мне совершенно необходимы здесь копия «Mlle О» – и «Despair». Сейчас буду звонить Шкляверу, надеюсь узнать у него адрес Софы, но до того просмотрю твои письма, может быть, ты мне его написала. Не думаю.