Письма механическому сердцу (СИ)

– Когда ты ведешь людей, ты должен быть на их стороне. Всегда, – заключил мужчина. – Иногда мне кажется, что ты забываешь об этом.

Она из Пилтовера, города позолоченных колонн и солнечного света, белого мрамора и чистого воздуха… Она играла в войну, играла в королеву трущоб – виртуозно, смело, безупречно, – но всего лишь играла.

Она всегда могла вернуться в уютный особняк, с горячей водой и персональным поваром.

Силко почти сразу пожалел о своих словах – потому что понял, что ударил под дых. Если бы она накинулась на него, чтобы выцарапать второй глаз, он бы понял – и не удивился.

– А мне иногда кажется, что ты непроходимо тупой, – огрызнулась де Блан, вскидывая подбородок. – В Зауне мой дом и те, кто мне дорог, включая тебя, хитрожопого придурка, и я всего лишь негодую, что мы так не договаривались!

Силко зачем-то встал с края стола и начал медленно подходить ближе.

– Мы хотели созидать, а не разрушать!

– Мы обязательно так сделаем, – подозрительно спокойно отреагировал он.

– Каким образом?!

– Мы придумаем. Мы справимся.

Только когда мужчина приблизился на непозволительное расстояние, Алекс осознала намеренно выделенное «мы» в его словах.

Еще мгновение – и он уже обхватывает ладонями ее лицо, целуя в губы, а де Блан в недоумении замирает, выпучив глаза, с невысказанной фразой на устах, утонувшей в однозначном поцелуе.

Силко отстраняется, убирает руки, но не спешит делать шаг назад. Они смотрят друг другу в глаза, и очередное ругательство так и не слетает с губ Алекс – теперь она привлекает мужчину к себе, впиваясь в его рот, и причудливый пазл, наконец, собирается воедино.

Оказывается, «мы» это так просто!

========== 11 ==========

Длинные галереи Академии были залиты солнечным светом, проникавшим через высокие окна, лучи отражались от светлого камня, и пылинки трепетали в воздухе.

– Здравствуйте, Профессор! – раздавалось отовсюду. – Доброе утро, Профессор!

Алекс де Блан отвечала на каждое приветствие, но уверенно шагала вверх по коридору. В вечно холодных руках, прижатых к груди, какие-то книги – женщина по некоторой причине не могла вспомнить, какие, но это было не важно, – на бледном лице полуулыбка предвкушения.

Она искала Виктора. Она хотела сообщить ему нечто важное и, непременно, радостное, – однако в тот момент не могла припомнить, что именно.

Ничего, когда она увидит его, все встанет на свои места.

Но Виктора нигде не было. Алекс заглянула и в библиотеку, и лекционные залы – в каждый по очереди, – и на кафедру, где по обыкновению обитал преподавательский состав во время перерывов в работе… Женщина не сдавалась. Не мог же он исчезнуть, в конце концов!

Лаборатория! Догадка осенила ее мысли стремительно, и так же стремительно, почти переходя на бег, де Блан направилась в нужном направлении. В грудной клетке трепыхалось сердце, то замирая, то ускоряя ритм, и она толкнула высокие створки.

– Виктор! – окликнула она его.

Он сидел за столом, спиной к двери, он обернулся. Каштановые волосы, слегка растрепанные и лежавшие хаотичными волнами, осунувшееся лицо, с подглазинами и запавшими щеками… Это несомненно он – и будто бы не он.

– Виктор! – повторила де Блан, вложив в голос еще больше нетерпения и любви, дабы смягчить, как ей показалось, его равнодушие.

Он глядел на нее янтарными глазами – но будто смотрел насквозь. Обычно все иначе…

– Я еле тебя нашла, – с растерянной улыбкой произнесла Алекс.

– Я был занят, – отозвался он.

Вздох изумления вырвался из груди женщины. Этот голос… странный, искусственный, чужой… мертвый.

Как у роботов, которых они создавали на занятиях во время учебы.

– Виктор, что с тобой? – воскликнула Алекс, кладя книги на стол, чтобы освободить руки, беря в ладони родное лицо.

Она приподняла его подбородок, гладила по спутанным волосам, растерянно ловя ртом воздух.

Прикосновения к его коже пульсировали в ладонях, но для полной картины словно чего-то не хватало. Это было странно и жутко.

Когда ледяная кисть Виктора сомкнулась на запястье де Блан, она в изумлении вскрикнула.

Это была механическая рука, безжизненная, с правильной анатомией стальной машинерии.

– Я должен продолжить работу, – строго сказал Виктор.

– Нет, нет, нет… – бормотала де Блан, вовсе не думая отнимать ладони, начиная ощупывать остальные части тела, металлическиу шею, плечи, руки.

Пальцы хватались лишь за острые холодные выступы стыков деталей. Где ее Виктор, где острые лопатки, рельефы мышц под кожей, солоноватый запах пота и мыла?

Слезы заструились по щекам Алекс. Мужчина тем временем поднялся из-за стола, отнимая ее руки, по-прежнему вцепившиеся в широкие плечи.

Он был огромным – двухметрового роста, закованным в сияющий стальной панцирь, атлетического телосложения, и вовсе не желал обнять ее в ответ.

– Что это?! Что ты сделал?!

Мужчина был равнодушен – так, словно у него вмиг забрали всю человечность и чуткость, оставив лишь глубину янтарных глаз, обманным путем заставляя Алекс думать, что он – ее Виктор.

Она уже колотила, пусть и несильно, в его механическую грудь, пытаясь достучаться до сердца, но с каждой секундой Алекс осознавала – там уже нет сердца.