Письма на чердак

– Я выполнил свою часть сделки, теперь ты, – заявил Герман Царю Вору следующей ночью.

– У нас тут сумасшедший СамСвет, а ты занимаешься глупостями! – рявкнул призрак.

Он ходил, заложив руки за спину, по пустому кабинету с одиноким троном на возвышении из трёх ступеней. Его шаги тяжёлым эхом отражались от стен.

– Это самое важное! – воскликнул Герман, бледнея.

Руки его дрожали. Он сжал кулаки, все в красных линиях порезов.

– Дай мне время. Такие проблемы сразу не решаются, – послушно ответил Царь, останавливаясь и глядя на мальчика тёмными бордовыми глазами.

Герман рядом с Царём смотрелся как хрупкая веточка рядом с вековым дубом, но из-под капюшона сверлил противника злым взглядом светлых глаз: на его груди вещь пострашнее Сорокопута.

– Ты можешь освободить корни? – спросил вдруг Царь.

Медальон на груди мальчика слегка пульсировал, как маленькое сердечко. Герман сердито тряхнул головой.

– Я не думал, что это понадобится. Я не собирался щадить врагов. Я не думал об этом, когда рисовал.

– Значит, нет, – констатировал Царь.

В кабинет вошёл Бука.

– В замке становится отвратительно тесно. Все пытаются спрятаться, укрыться, – сообщил он.

– Защитники ещё не прилетели? – спросил Царь.

– Нет. Пока нет.

Царь вновь посмотрел на Германа, который стоял, сжав кулаки, и в упор глядел на него.

– Я разберусь с Защитниками, а потом займусь Муркой. Мы отправим её домой. Раз уж она заговорила о доме, – пообещал Царь.

Герман резко развернулся и вышел из кабинета. На лестнице он столкнулся с Князем и делегацией Защитников. Князь открыла рот, пытаясь ему что-то сказать, но он не стал слушать и быстро пробежал мимо.

Герман давно не навещал Мурку. Он зашёл в её зал и сел, прижавшись спиной к прутьям клетки, мрачный и усталый. Единственное его укрытие, единственное место, где его любят. Или это мираж?

– Мурка, я никогда не жаловался тебе, никогда не заставлял слушать мою нудную болтовню… Но, пожалуйста, дай мне возможность высказаться. Всего один раз. Я не могу об этом молчать, но и говорить мне не с кем!

Он не видел Мурку и глядел на дверь в залу, боясь обернуться и заметить равнодушие в её зелёных глазах.

– Я убил призрака, его душа жжёт мне грудь… Убил ради мира, ради тебя… Я просто поверил Царю Вору… А теперь одинокий СамСвет разрушает Тёмный Уголок. Я понимаю его боль, понимаю, что такое потерять любимое существо. Я хотел только помочь тебе, Мурка! Но стоит ли это такой жертвы?!

Герман уткнулся лицом в ладони и разрыдался. Вдруг он почувствовал, что его гладят по голове. Это Мурка. Герман поймал её тонкую руку и прижал к своей худой мокрой щеке. Между его лицом и её рукой оставался холодный прут клетки.

– Прости меня… Я не должен был всё это говорить…

– Это не твоя ноша. Ты не должен это нести. Отдай своей подруге. Она сможет, – тихо сказала Мурка.

Что она говорит такое? Зачем? Он не хочет впутывать в это Князя. Это он плохой, он убийца. Раньше он проливал лишь свою кровь, теперь заставляет страдать и других. Он тёмный человек. Не надо Князю с ним водиться, забирать у него эту ношу. Она, конечно, согласится. Любит его пожалеть. Не нужно ему сострадания, и от её жертвы легче не станет.

Мурка высвободила руку. Герман вздохнул. Но вдруг она обняла его и прижала к себе. Герман почувствовал прутья решётки, которые врезались ему в спину. А за прутьями была Мурка, первый раз так близко…

Анжела Князь Просто запись 21

Возле замка пока было спокойно. Волновались только Воры, ища у Царя защиты и крутясь возле серебристо-металлических стен. Сорокопут бушевал севернее. В том лесу, где мы ловили со Змейкотом землероек.

Что-то не сходилось в моей голове, когда я вспоминала тот день. Я помню, что встретила девочку в красном плаще, которая тайно гуляла по лесу. Но Сорокопут не был похож на неё. Та девочка была кудрявой и милой… Правда, чёрная тень на глазах, одежда, этот золотистый взгляд и перо. Да, горе ещё не так преображает людей.

Я достала серое пёрышко, лёгкое и мягкое. Почему-то выкинуть его я не решалась. Словно Сорокопут найдёт нас быстрее, если я упущу перо.

Его я не боялась. Я знала, что он не причинит мне вреда. Мы, человечки-чужаки, были здесь в безопасности, ведь чудил и крушил всё вокруг один из нас. А вот призраки могли поплатиться своими драгоценными жизнями. Бесконечными жизнями. За себя мне не было страшно, но я боялась за него.

Я разглядела прозрачную лодку и крылатую лошадь. Вот и Защитники, которых Царь поручил мне встречать. Да, я снова в милости у Царя. Можно больше не гонять шушер. Ещё бы, ведь сейчас надвигается о-го-го какая опасность!

Может, дневник, я кажусь тебе циничной, но на самом деле мне было грустно видеть, какой беспорядок устроил Сорокопут. Волшебство и тайны не любят суматохи. Они начинают прятаться по углам, и мир становится бессмысленным. Как Задорожье, например, если включить телевизор.

Я поднялась на белых крыльях, подлетела к гостям и сопроводила лодку во внутренний двор Замка-завода. Три призрака и три СамСвета. Наши противники.