Письма на краю тумана. Инстаграм-роман

Чтобы не расстроить маму, пока она не видела, Энес перекрутил носок и зажал дырку между большим и указательным пальцами. От этого весь путь к дому оказался сложнее, но выпустить дырку решительно было невозможно. Вот так он и шел домой, прижимая пятку к заднику и немного скрючивая пальцы на ногах, будто от судороги. Мама ничего не заметила, скорее, конечно, сделала вид. Но маленький Энес был рад этой пустяковой детской победе. Камни встречались на пути и даже острые каштаны, но он их больше не пинал. Безусловно, на утро носок был аккуратно зашит. С любовью.

Эмине-ханым

Первым воспоминанием из детства Эмине-ханым была картинка – как ее мама стирает белье. Самое простое занятие, которое многие позабыли в век машин, а некоторые даже и не видели никогда. Это какое-то раннее весеннее утро, еще холодно. Эмине сидит на стульчике и перевязана пледом. На головке вязаная шапочка с ярким бубоном. Да, уже теплеет, но по утрам тепло это не обладает июльским жаром. Поэтому от горячей воды из таза щедро идет пар. Но это ненадолго. Он стоит в центре их сада, на высокой табуретке как звездная прима на сцене. Это старый медный очень большой таз. Он где-то еще сохранился и наверняка валяется на чердаке их дома. Наверное, он тоже помнит эту сцену. В той картинке из детства на его бока попадают утренние лучи-софиты солнца. Они освещают морщины мамы в уголках глаз, скользят по рукам, распухшим от горячей воды, и бликами поселяются на белье, которое островками торчит из мыльной, мутной, с разводами жидкости. Она такая красивая. Она создает белый. Но для этого потребуется больше, чем просто смешать все краски. Она иногда отвлекается и черпает ладонями воду. Разбрызгивает ее вокруг, подобно циркачу. Подобно волшебнику. Прозрачные капли солнце окрашивает в радужные переливы, и эти цвета можно даже рассмотреть. Капли становятся самоцветами. Этот фокус забавляет дочь, и та хлопает в ладоши, что-то кричит невнятное и требует продолжения. Затем мама возвращается к работе. Снова нависает над тазом.

Мама усердно, жестко, сильно трет простыни о деревянную доску с горизонтальными ребрами, и брызги воды весело разлетаются. Они оседают на траве и смешиваются с росой, попадают на ее одежду и впитываются, оставляя темные пятна-узоры. Они попадают на лицо и застывают крошечными слезинками. Руки сводит от холода. Пальцы краснеют. Вода стынет быстро. Иногда мама распрямляется и этот скрюченный, скукоженный, сложенный пополам комок силы и труда выпрямляется, заполняя собою весь сад и эту картинку из детства. Этот комок вмиг преображается в высокую статную красивую женщину с оливковой кожей. Ее черты мягкие. Ее глаза светятся и верят, что все будет хорошо. Ее губы еле шевелятся и складываются в воздушном поцелуе дочери. Она улыбается. Она светится. Она заполняет собою все пространство сада и от груза и тяжести не остается никакого следа. Все стерто. Все выстирано. В саду пахнет свежестью. Надеждой. Хрустом. Мечтой. Между деревьев болтаются веревки. Ветер щекочет нос. На пальце блестит единственное кольцо. У нее выбилась прядь черных волос из-под платка, и одна ее часть, подхваченная ветром, развивается, другая же прилипла ко лбу. Мама тыльной стороной руки вытирает капли со лба, заправляет локон и снова улыбается маленькой Эмине. Ее немного качает из стороны в сторону, будто на корабле. В такт ветру. В такт дню. Солнце гуляет по саду и лицу. Утро разрастается, пухнет как руки. Пухнет таз, белье, вода в нем. Пухнут мыльные пузыри, что покрывают всю воду. Пухнут деревья и чистое синее небо. Вся картинка этого утра пухнет от одного детского взгляда. Тихо в ушах и так звонко в глазах. Когда Эмине-ханым подрастет, она будет помогать маме и сама потом будет стирать еще ни раз в этом же медном тазу. Но это утро ей запомнится больше всего.

Мама ловко достает простыни из таза, вода стекает по локтям, полощет их в ведре с чистой водой, выкручивает крепкими руками и развешивает на бельевые веревки-канаты. Этот узел скомканной ткани высвобождается и превращается в снежный парус в их саду. К нему добавляется еще один, и еще. На фоне синего и холодного неба появляются белоснежные полотна. Они парят, они готовы к новым странам и берегам. К своему бегу. К своим путешествиям. Мачты-деревья – надежное основание, а терраса становится кормой. Это сказочное перерождение тяжелого труда, практически ежедневного, в удивительную картинку из детских воспоминаний, кажется, навсегда въелось в кудрявую головку ребенка. Это уже больше не просто отрезы ткани. Это уже больше, чем просто простыни. Ветер наполняет их, они вздымаются пузырями и развевают подолы как на платьях все тех же настоящих принцесс из сказочных дворцов. Ради этой чудной картинки, ради этого порхающего ощущения сказки, было приложено столько земных сил и работы рук одной, вполне реальной, женщины. Маленькая Эмине-ханым сидит на деревянной террасе и улыбается. Мама Эмине-ханым улыбается ей в ответ. С любовью.

Энес