ПИСЬМА НИКОДИМА. Евангелие глазами фарисея

Ступени Храма, как обычно в дни Праздников, были облеплены торговцами. Здесь продавали жертвенных животных, а на самом верху, почти у самых ворот, стояло около двадцати столиков менял, которые платили Каиафе немалую дань со своих сделок. Крики людей, идущих за Учителем, мешались с воплями торговцев, бряцаньем монет, которые те бросали о камни, чтобы проверить, как они звучат, со звоном монет о чашки весов, блеянием овец, мычанием коров и телят, воркованием голубей, шуршащих крыльями. Это торжище под стенами Храма — зрелище поистине омерзительное, и ему здесь не место. Но, признаться, мы давно с этим свыклись. С самого начала существования нового Храма священники взяли это в свои руки и превратили в источник своего дохода. Несомненно, Учитель уже не раз наблюдал подобную картину, но сейчас глаза Его неожиданно загорелись, словно таковое зрелище предстало перед Ним впервые. На Его лице попеременно сменялись чувство отвращения, возмущения, угрозы и гнева. Гнева, но не злобы. Огонь ненависти никогда не вспыхивает в Его глазах. Не было ее и тогда, когда Он медленным осознанным движением развязал пояс, которым были перепоясаны Его бедра и превратил его в бич. Валившая за Учителем толпа невольно остановилась. Он один медленно направился к ступеням Храма с видом человека, вынужденного выполнить неприятную, но необходимую работу. В Его повадке было больше горести, нежели гнева. Торговцы не обратили на Него ни малейшего внимания, целиком поглощенные своей куплей–продажей. Так Он прошел сквозь толпу и оказался на самом верху лестницы. Поравнявшись с одним из меняльных столиков, Он величественным и властным жестом ударил по нему бичом и столкнул столик с лестницы. Струя золотых монет посыпалась на камни, под ноги теснящихся вокруг людей; весы, позванивая чашками, покатились куда–то вниз. Меняла сорвался с места и завопил таким диким голосом, как будто с него живьем содрали кожу. Он кинулся к Учителю с явным намерением наброситься на Него, но в тот же миг отскочил, словно его ударили, и нырнул в толпу собирать рассыпанные монеты.

Учитель шел дальше, в самую гущу торгующих, на ходу переворачивая столы, толкая клетки и разрушая заграждения для скота. Над торжищем поднялся крик и вопль. Однако никто не пытался оказывать Ему сопротивление, купцы хватали свой товар и бежали вниз по лестнице. Перед Этим одиноким Человеком разбегались сотни людей, имевших при себе законное разрешение торговать в пределах Храма. Толпу, только что густо облеплявшую лестницу, смыло, как струей воды смывает пыль. Учитель остался один: высокая белая фигура с бичом в опущенной руке. У Его ног валялось несколько укатившихся монет, напоминающих зерна янтаря, и несколько черно–зеленых навозных куч, похожих на пучки морской травы, оставленной морем в час отлива. На пустом побережье стоял Человек, еще минуту назад сильный и величественный, сейчас — сгорбленный и обессиленный. Но народ не замечал этого, для них Он был Тем, Кто уничтожил незаконную прибыль священников, Триумфатором, Победителем, Царем и Мессией. В новом приливе энтузиазма люди кричали:

— Осанна сыну Давида! Слава! Хвала Тебе Царь, Который пришел во имя Всевышнего. Осанна! Осанна!

Ученики подошли к Учителю и окружили Его плотным кольцом. Пробравшись ближе, я услышал и то, что Он говорил им. Обрывки слов, донесшихся до моих ушей, удивили и напугали меня. Он говорил:

— И охватил Меня страх… Или Я должен сказать Отцу: «Избавь Меня». Но не для того Я пришел…

Он еще что–то добавил, но я уже не слышал этого: вдруг раздался такой грохот, словно рядом ударила молния. Я вскинул голову, но туч не обнаружил: по ясному светло–голубому небу плыло несколько белых облачков. Пока я недоумевал, откуда надвигается буря, из толпы раздался крик:

— С Ним говорил ангел! С Ним говорил ангел! Он — настоящий Сын Давида! Аллилуйя!

Он не стал протестовать, а только спросил, обращаясь к Своим ученикам:

— Вы слышали? Это был голос специально для вас. — И Он торжественно продолжил: — Начался суд над миром. Теперь только нужно, чтобы Меня вознесли на кресте, и тогда всех привлеку к Себе.

— Не говори так! — закричал Симон, — не говори так! — кричали остальные ученики. — Не порти нашей радости! Мессия не умирает! Не может умереть! Мессия живет вечно! Не говори так!

— Не говори так! — закричал и я. — Мессия не умирает…