Письма об Индии

Из Калона ездил я в Тривандрум, частью в паланкине, частью — водой; сделал всего верст 50. Траванкорского раджу, его брата и первого министра по разговорам ничем не отличишь от европейцев. Раджа принял меня на своем троне, в белой кисейной одежде, вышитой золотыми блестками; над его чалмой, украшенной драгоценными камнями, веял пучок перьев; вообще и видом, и одеждой он немного похож на нашего купца. Раджа объясняется по-английски, чрезвычайно вежлив, но, говоря со мной, был в необыкновенном замешательстве и, видимо, робел. Я полагаю, что эта робость — болезненное настроение духа: радже нечего было робеть передо мной; я и сам-то не знал, как мне быть в его тронной зале. На вид ему лет 25 или 27.

Его брат гораздо смелее, влюблен в европейские обычаи и очень досадует, что законы касты не дозволяют ему ближайших сношений с нами. Министр, или диван, очень образован и очень порядочен. Все они ходят по-индийски и в комнатах босиком, но ум их настроен чисто на европейский лад, по крайней мере так покажется с первого взгляда. Брат раджи, которого я посетил, выдумал даже себе полувенгерский наряд и очень в нем смешон. Иногда он присутствует на европейских обедах, в сопровождении своей голой свиты, но ничего не может есть и только жует бетель, к которому получил неодолимую привычку. Раджа и он подарили мне списки со своих портретов, писанных каким-то австрийским живописцем, который проездом снял портреты во весь рост с целого семейства раджи. При здешнем дворе меня [принимали] как нельзя лучше, присылали мне слонов с башенками, и я сделал несколько [набросков] с этих животных. Брат раджи посылал мне ежедневно кушанье со своего стола, состоящее единственно из плодов и овощей, но превосходных, и являлся ко мне сам потчевать этими лакомствами, которые подаются здесь на банановых листьях, заменяющих посуду. Подарил он мне также два индийских рисунка; на одном был изображен синий бог со своей белой кормилицей[46], а на другом — взятие Цейлона обезьянами Рамы[47]. Кроме того, он сообщил мне, но, к крайнему сожалению, уже поздно, а именно когда я уже собрался в дорогу и сел в паланкин, что ему хотелось угостить меня театральным представлением и пляской, изображающими историю Адама, который во главе целого войска обезьян является в Цейлон и Траванкор. По крайней мере так он объяснил мне содержание этой пьесы и показал при этом употребляемые в ней наряды которые хранятся в его маленьком дворце. В жизнь свою ничего не видал я несообразнее и смешнее этого фантастического гардероба. Впрочем, я не теряю надежды, что где-нибудь мне еще придется поглазеть на эту историю Адама[48]. Никогда не забуду ласкового приема, сделанного мне в Траванкоре.

При Травандрумском дворе, как и везде в Индии, держат тигров и леопардов; здешние помещены в особых клетках, рядом с конюшнями.

Резидент при Траванкорском радже — человек очень любезный, скромный, добрый и ученый. В каждом городе здешней страны он имеет по дому, с мебелью, с необходимой прислугой и со всеми удобствами жизни; вое это отдано в мое распоряжение с безграничным радушием. Резидента посетил я в Курталеме, а в Кэлоне заменяет его капитан Росс, который принял на себя труд доставить мне все необходимое для дальнейшего путешествия и вместе с тем возможность отдохнуть в его спокойном и удобном доме. Он меня представил своей жене, молоденькой и очень хорошенькой даме. Из их дома превосходный вид на лагуну (паровое болото, по-английски black-water) и на кокосовый лес. К сожалению, я сейчас же должен оставить это приятное общество: когда мысли заняты одним путешествием, нечего терять времени, а не то как раз упустишь благоприятный случай. Англичане, принимающие меня с таким радушием, очень хорошо понимают, что ласковый их прием только сокращает время, необходимое для приготовлений к дальнейшим поездкам.

[Ему же]

Мизор [Майсур], 5 сентября 1841 года

Картинка окрестностей на первой страничке этого письма снята с Мадраса, но я пишу тебе из Мизора. Я Провел 8 дней на горах Нилгири (по-английски Ne-elghirees), то есть на Синих горах, названных так, вероятно, потому, что индийцам, живущим в долинах, они кажутся синими, а на самом деле эти горы одеты вечной зеленью. Мне сказывали, что слово ниль означает и «синий», и «зеленый». Место на этих горах, застроенных множеством английских домиков, называется Утакаманд (по-английски Ootucumund). Вообще это место напоминает минеральные воды, и особенно кисловодские на Кавказе, только здесь больше строений. Все путешественники, истомленные жаром, останавливаются здесь для отдыха.

В Утакаманде я поселился у одного замечательного англичанина, доктора Бэкея, и принужден был остаться у него дней 8: очень было трудно найти носильщиков, потому что эти возвышенные и холодные страны бедно населены и очень редко посещаются индийцами. В горах обитает малочисленное племя, называемое тода; все они исключительно буйволовые пастухи.