Письма Плиния Младшего. Панегирик Траяну.

(54) Есть ли такое место, до которого не доходила бы низкая лесть, когда похвалы императорам расточались на игрищах и в состязаниях, а дела их изображались в плясках, во всякого рода зрелищах, изнеженными голосами, жестами, движениями превращались в посмешище. Но особенно было недостойно то, что они одновременно прославлялись сенаторами в сенате и комедиантами на сцене. Ты же совершенно отстранил театральное искусство от участия в прославлении твоих деяний. Тебя чтят в серьезных стихах, в достойных вечности анналах, а не в мимолетных и постыдных восхвалениях. Мало того, чем больше будут молчать о тебе актеры на сценах, тем с большим единодушием станут прославлять тебя, поднявшись со своих мест, зрители. Но что же я этому удивляюсь, когда ты сам обычно сдерживаешь почести, которые оказываются тебе нами, или вовсе не принимаешь их? Раньше ни одно дело, обсуждавшееся в сенате, не считалось столь низменным и столь ничтожным, чтобы тут же не перейти к прославлению императора, о каких бы деяниях ни пришлось говорить. Совещались ли мы об увеличении числа гладиаторов, или об учреждении цеха ремесленников, сейчас же, словно при этом расширялись пределы нашей империи, постановляли посвятить имени цезаря какие-нибудь величественные арки, или надписи, которые не могли бы уместиться и на фронтонах наших храмов, или месяцы года, да притом не по одному, а по несколько сразу. И те допускали это и даже радовались этому, точно заслужили все эти почести. А теперь, кто из нас, забыв, о чем идет обсуждение, станет злоупотреблять обязанностью назначения почестей принцепсу? Такая наша сдержанность тоже увеличивает славу твоей скромности: ведь мы повинуемся тебе в том, что собираемся в курию не для состязания в лести, но для обсуждения и утверждения справедливости и для воздания благодарности твоей простоте и правдивости за то, что мы действительно знаем, чего ты на самом деле хочешь или не хочешь. Мы начинаем с того и останавливаемся на том, с чего нельзя было бы начать и на чем нельзя было бы остановиться при другом принцепсе. Ведь большинства из назначенных почестей не приняли даже и прежние императоры, но никто из них не обладал таким великодушием, чтобы можно было поверить, что он не желает этих назначений. Но я считаю, почетнее всяких титулов то, что имя твое запечатлено не на столбах и не на камнях, а в славе вечности.