Письма Плиния Младшего. Панегирик Траяну.

Передо мной встает ее отец: в наше время не было человека столь основательного, чистого сердцем, ума тонкого486. Любовь моя родилась от восхищения им, и (обычно бывает наоборот) я восхищался им тем больше, чем больше в него вглядывался. (5) Вглядывался до глубины: видел его шутливым и серьезным, в горе и радости: у него не было от меня тайн. (6) Я был еще так молод, а он относился ко мне внимательно и даже (осмелюсь сказать) с уважением, будто к сверстнику. Он поддерживал меня и говорил в пользу моих кандидатур, он вводил меня и был рядом, когда я начинал свою магистратуру, советовал мне и руководил мной в ее исполнении. Всякий раз, когда мне надо было помочь, он, слабый старик, вел себя как полный сил юноша. (7) Сколько сделал он для моей репутации дома, в обществе, у самого принцепса! Однажды у императора Нервы зашел разговор о достойных молодых людях, и большинство присутствующих очень меня хвалили; Кореллий немного помолчал (это придавало особенный вес его словам) и затем, с серьезностью, тебе знакомой, произнес: «на похвалы Секунду мне надо быть скупее: он ведь ничего не делает без моего совета». (9) Этими словами он свидетельствовал (даже желать такого значило бы превысить меру!), что во всем поступаю я очень разумно, ибо всегда поступаю по совету очень разумного человека. И умирая, он сказал дочери (она часто это говорит всем): «много я за свою долгую жизнь приобрел тебе друзей, но главные из них это Секунд и Корнут»487.

(10) И вспоминая об этом, я понимаю, что мне надо постараться никоим образом не обмануть той уверенности во мне, какая была у этого очень предусмотрительного человека. (11) Со всей готовностью выступлю я в защиту Кореллии и не побоюсь, что навлекаю на себя обиду, хотя думаю, не только простит, но и похвалит меня человек, который, по твоим словам, затевает новую тяжбу в расчете иметь дело лишь с женщиной488. Только бы сказать на суде конечно сильнее и пространнее, чем позволяет краткость письма, в оправдание и даже в похвалу себе, то же самое, что мною здесь изложено. Будь здоров.

18

Плиний Аррию Антонину489 привет.

Чем мне еще доказать тебе мое восхищение твоими греческими эпиграммами, как не своей попыткой соперничать с тобой и написать кое-что по-латыни? выходит, конечно, худо. Виноваты тут, во-первых, мой слабый талант, а затем бедность или, как говорит Лукреций490, «нищета родной речи». (2) И если ты найдешь в этих стихах, латинских и моих, какую-то долю приятности, то подумай, сколько прелести в том, что написано тобой по-гречески. Будь здоров.

19

Плиний Кальпурнии Гиспулле491 привет.

В родственных отношениях ты образец. Вы с братом (прекрасный был человек) горячо любили друг друга и дочь его ты любишь как свою собственную. Относишься ты к ней не только как тетка, ты замещаешь ей утраченного отца. Не сомневаюсь, что для тебя будет большой радостью узнать, что она вышла достойной отца, достойной тебя, достойной деда. (2) Ум у нее очень острый, большая сдержанность. Меня она любит: свидетельство целомудрия.

Прибавь к этому любовь к литературе; она родилась от привязанности ко мне. (3). Она держит у себя мои произведения, перечитывает их, даже заучивает наизусть. Как она беспокоится перед моими выступлениями, и как радуется после них! она расставляет людей, которые бы ей сообщали, какими возгласами согласия и одобрения сопровождали мою речь, каков был исход суда. Когда я рецитирую, она сидит тут же за занавесом и жадным ухом ловит похвалы мне. (4) Она поет мои стихи и даже аккомпанирует себе на кифаре: у нее не было учителя музыки; ее учила любовь, лучший наставник492.

(5) И я твердо надеюсь, что жить мы будем в постоянном, со дня на день крепнущем единодушии. Она ведь любит во мне не молодость и не телесную красоту, — она увядает со старостью, — а мою славу. (6) Иначе и быть не может у той, которая выросла у тебя на руках и тобой наставлена, которая, живя с тобой, видела только нравственно чистое и достойное, которая привыкла любить меня, слушая твои хвалебные речи. (7) Ты почитала мою мать493 как родную; меня ты воспитывала с самого детства, хвалила и предсказывала, что я буду таким, каким сейчас кажусь моей жене. (8) Мы наперерыв благодарим тебя за то, что ты дала ее мне, меня ей, словно выбрав нас друг для друга. Будь здорова.

20

Плиний Новию Максиму494 привет.

Что я думаю о каждом из твоих произведений, тебе известно: прочитав, я тебе говорил о каждом. Выслушай теперь мое суждение о твоем творчестве в целом.

(2) Ты пишешь прекрасно: в тебе есть сила и едкость, возвышенность и разнообразие; язык у тебя изысканный, чистый, богатый и образный. Ты несся на всех парусах своего таланта и печали, и они помогали друг другу: талант сделал печаль высокой и прекрасной; печаль прибавила силы и горечи495. Будь здоров.

21

Плиний Велию Цериалу496 привет.

Горькая судьба дочерей Гельвидия497; обе умерли родами, обе разрешились девочками.