Письма полковнику

Действительно, бритая макушка Толика мелькнула на мониторе, тут же скрывшись в толпе. Вокруг отеля постоянно сновали туда-сюда какие-то люди: кое-кто из них еще тянул на сотрудников спецслужб, занятых подготовкой операции, но подавляющее большинство явно спешили освещать события — пока с переменным успехом. Диктофоны, микрофоны, фотоаппараты и камеры наперевес; мобилки у виска; поминутно там и тут юноша или девушка становились навытяжку перед телеоператором, готовясь доложить в эфир о том, что им ничего не известно. За их спинами белел из-за деревьев корпус отеля, молчаливый, будто необитаемый. Пустынный двор никто не простреливал. Во всяком случае, видимые фрагменты. На экране.

— Откуда ты его знаешь? — спросил Бейсик.

Стар отвлекся, не понял:

— Кого?

— Этого журналиста.

— Я его раньше не знал. Мы же все вместе и познакомились.

— Странно.

— А ну заткнулись, живо, оба! — прошипел Открывачка.

— Дайте послушать, — поддержал Воробей.

Слова Бейсика, по идее, можно было бы и пропустить мимо ушей, ему по жизни слишком многое казалось странным. Но, с другой стороны… Ведь Толик зачем-то ходил вчера за ним, Старом, по пятам, и сегодня утром ждал же, это факт, за воротами отеля! Надо будет спросить, когда они встретятся, как договорились, возле оцепления — он глянул на часы — уже минут через двадцать. Задать вопрос тогда, в парке, сразу после их короткого блиц-знакомства, не получилось. Было бы ну совсем не в тему.

Оно не в тему и сейчас.

— …гость нашей студии. Господин Ароян, кто, по вашему мнению, может стоять за этим захватом заложников? Почему террористы до сих пор не заявили о своих требованиях?

Пузатый дядечка на экране выглядел полупрозрачным, словно медуза; телепорт-сигнал из Исходника до сих пор проходил кое-как. Но зато там, в отличие от местных развлекательных телекомпаний Среза, по-видимому, уже определились с информацией, которую можно и нужно выдавать в эфир.

— Заявят, и очень скоро, можете не сомневаться. И представятся. Но уже сейчас, по почерку, как говорится, можно утверждать с вероятностью в девяносто семь процен…

Звук пропал, и следующие несколько слов дядечка произнес беззвучно, шевеля в такт толстыми медузьими щеками. По толпе прошел истерический ропот, перерастая в ругань и крики. И почему именно девяносто семь? — успел удивиться Стар.

— …тремистских организаций, считающих себя идейными, и не только, наследниками Николаса Роверты, известного также как Лиловый полковник. Их несколько: «Идущие в пламя», «Фронт свободы», «Единая цель» и так далее. Разница в деталях, это несущественно. А основа их идеологии заключается в том, что Срез должен по праву принадлежать родине полковника Роверты…

— То есть, по сути, оставаться колонией отдельно взятого государства?

— Примерно так. Люди они импульсивные, способные на решительные действия, не всегда, кстати, обдуманные. Помните громкий теракт тридцать пятого года? Когда власти отказались отменить закон об интернационализации Среза, и террористы-смертники из «Фронта свободы» взорвали катер со ста пятьюдесятью заложниками на борту…

— Ну ни фига себе, — пробормотал Открывачка.

— Уже что-то, — удовлетворенно выдал Бейсик. — Я так и думал.

Открывачка зыркнул на него так, что Воробей, оказавшийся на линии взгляда, судорожно передернул плечами. Бейсик заткнулся.

— Вы считаете, господин Ароян, после смерти Лилового полковника экстремисты могли вернуться к прежним притязаниям? В расчете, условно говоря, на его наследство?

— Ну, пожалуй… возможно, однако я бы сделал акцент на другом моменте. Согласитесь, что смерть Николаса Роверты, последние двадцать лет проживавшего инкогнито в стране, которая предоставила ему убежище, могла вообще остаться незамеченной. Но тем не менее…

На последней фразе фигура эксперта с каждым словом становилась прозрачнее — вместе с ведущим и помещением студии, всё больше напоминавшим аквариум. В конце концов и картинка, и звук пропали вообще. Черт, да неужели так трудно наладить нормальную телепорт-трансляцию?!

— Умный дядька, — резюмировал Бейсик. — Потому они и пустили глушилку.

Стар глянул на него косо, недоуменно:

— Ты о чем?

— Он хотел сказать, что это провокация. И сказал, только мимо эфира. И он прав.

— То есть?

На них шикнули: не одни Открывачка с Воробьем, а и соседи со всех сторон. Монитор несколько раз мигнул промежуточными заставками и определился на озабоченной физиономии ведущего местного телевидения. В прямоугольнике над его плечом торчала девушка с микрофоном. Обернулась, что-то сказала кому-то за кадром, пожевала губками, поправила воротничок и тоже сделала озабоченное лицо.

— У нас экстренное включение с места происшествия. Что случилось, Анна?

Барышня помолчала несколько секунд: наверное, до нее не сразу дошло. Над притихшей толпой явственно разнеслось Открывачкино «ну ни фига себе». Журналистка кивнула, расширилась на весь экран и, по-видимому, заговорила; звука по-прежнему не было. Так что Бейсик совершенно зря фантазирует насчет «глушилки». Они все там просто лохи. Не могут правильно соединить пару проводов.