Читаем Письма, телеграммы, надписи 1907-1926 полностью

30 апреля [13 мая] 1912, Капри.


Многоуважаемый Семен Афанасьевич!


Мне очень неловко перед Вами, но — я не могу исполнить желание Ваше, ибо задача, которую Вы ставите мне, отняла бы у меня слишком много времени.

Мне было бы трудно составить перечень книг и рассказов, переведенных на иностранные языки, ибо я не следил и не слежу за этим. Еще труднее перечислить рецензии и статьи обо мне — я не собирал и не собираю их.

Могу указать, что в Сызрани в 911 году издан «Библиографический листок», частью посвященный перечню книг и статей обо мне.

Недавно С. Я. Елпатьевский привез мне из Алжира перевод «Исповеди» на арабском языке; я очень сомневаюсь, что это «Исповедь», хотя С. Я. говорит, что книгу ему дал сам переводчик и указал, что это именно «Исповедь».

В прошлом году английская пресса посвятила несколько статей пьесе «На дне», впервые поставленной в Лондоне, Джордж Кальдерон читал публичную лекцию о моей «драматургии», потом напечатал статью о «Вассе Железновой» в «Quarterly Review».

Кое-какие сведения обо мне имеются у В. Е Чешихина-Ветринского. Очень сомневаюсь, чтобы эти указания имели значение для Вас, и боюсь, что Вас раздражит недостаток точности в них.

Вы меня извините, дорогой Семен Афанасьевич, — Вы всегда были так любезны в отношении ко мне!

Желание Ваше, чтобы я написал о моих «литературных и общественных переживаниях, которые имели особенное значение в моей жизни», — тоже не могу исполнить. Не думаю, чтобы это было интересно, да и неловко говорить о себе в то время, когда и так уж современное писательское «я» раздулось в литературе нашей серою тучей и совершенно закрывает и социальные горизонты и бытовой пейзаж.

Сердечно желаю Вам всего доброго.


А. Пешков


13-V.

912. Capri.

603

И.А. БЕЛОУСОВУ

4 [17] мая 1912, Капри.


Дорогой Иван Алексеевич!


Так как газеты платят мне по 100 р. за «сказку», я считаю, что Вы должны мне сто рублей.

Очень прошу Вас послать эти деньги Евдокии Яковлевне Шабашевой, в слободу Карпенково, Острогорского уез[да], Воронежской губ. Эти деньги пойдут одной каторжанке, почти умирающей от истощения, и я весьма просил бы Вас — будьте добры, поторопитесь послать их!

Желаю всего доброго.


А. Пешков

604

А. И. КУПРИНУ

20 мая [2 июня] 1912, Капри.


Встретите здесь хороших ребят, Александр Иванович. Рыбину поймаем!

Боябез здесь лучше — как бомба!


Жму руку.

А. П.

605

М. М. КОЦЮБИНСКОМУ

23 мая [5 июня] 1912, Капри.


Получил чудесное письмо Ваше, Михаил Михаилович, — немножко грустно стало, ведь я тоже и привык к Вам и полюбил Вас очень. Не соберетесь ли опять сюда? Здесь так хорошо стало.

Рыба — не помогает, она и манит, да я не иду. Сижу и сочиняю разное. Теперь вот занят «Интернациональной лигою» — попыткой всемирной организации всех людей духа, устройством чего-то вроде планетарного парламента. Основная идея Лиги — дана Вильгельмом Оствальдом в его статье «Всемирный ум», он же, Оствальд, и Демель с ним составили «воззвание», — вероятно, оно будет напечатано в «Запр[осах] жизни».

Около месяца прожил здесь у меня, в Вашей комнате — Сургучев. Читали Вы «Губернатора»? Скажите, как понравилось. Хорошие задатки у автора, мне думается.

«Заветы» — весьма огорчили меня, и я с ними больше не танцую. Так что — ограничимся одним па.

Эх, «русичи, солнцевы дети», неуклюжий народ.

В «Укр[аинскую] жизнь» напишу что-то, подхожу тихонько к одной теме, но не знаю, одолею ли ее.

Что Вы все к гуцулам ездите, али мы их хуже?

Обидно. Двигайтесь сюда, будете жариться на солнце.

Должен прервать письмо — хочется отправить сегодня, а уже скоро — час.

Кланяюсь Вашим всем. М[ария] Ф[едоровна] тоже.

Крепко жму Вашу руку, будьте здоровы.


А. Пешков


Адрес Бунина: Москва, Столовый переулок, д. Муромцева.

606

В. И. ХАРЦИЕВУ

23 мая [5 июня] 1912, Капри.


Сердечно благодарен за хлопоты и заботы о нуждишках моих книжных, крепко жму Вашу руку, будучи весьма тронут любезным Вашим отношением ко мне.

Буслаева я имею всего, статья его о «Горе-злочастье» мне известна, — это не то, что нужно для моих целей.

Странное дело: века народ русский поет и плачет о Доле, века тщится одолеть Судьбу и подчиняется ей, побежденный, а наши фольклористы по сей день не дали сборника «Песен о Доле», и нет книги «Национальное представление славян о Доле и Судьбе» или — какой-то иной заголовок.

Надобно бы нам заняться изучением корней психики и мироощущения народа-то нашего!

Еще раз — спасибо Вам!


А. Пешков

607

В. С. МИРОЛЮБОВУ

26 мая [8 июня] 1912, Капри.


Да, Виктор Сергеевич, мне очень неприятно было видеть роман Ропшина в первой же книжке, я считаю, что сделав это, Вы нарушили данное мне обещание.

Перейти на страницу:

Все книги серии М.Горький. Собрание сочинений в 30 томах

Биограф[ия]
Биограф[ия]

«Биограф[ия]» является продолжением «Изложения фактов и дум, от взаимодействия которых отсохли лучшие куски моего сердца». Написана, очевидно, вскоре после «Изложения».Отдельные эпизоды соответствуют событиям, описанным в повести «В людях».Трактовка событий и образов «Биограф[ии]» и «В людях» различная, так же как в «Изложении фактов и дум» и «Детстве».Начало рукописи до слов: «Следует возвращение в недра семейства моих хозяев» не связано непосредственно с «Изложением…» и носит характер обращения к корреспонденту, которому адресована вся рукопись, все воспоминания о годах жизни «в людях». Исходя из фактов биографии, следует предположить, что это обращение к О.Ю.Каминской, которая послужила прототипом героини позднейшего рассказа «О первой любви».Печатается впервые по рукописи, хранящейся в Архиве А.М.Горького.

Максим Горький

Биографии и Мемуары / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза

Похожие книги

Былое и думы
Былое и думы

Писатель, мыслитель, революционер, ученый, публицист, основатель русского бесцензурного книгопечатания, родоначальник политической эмиграции в России Александр Иванович Герцен (Искандер) почти шестнадцать лет работал над своим главным произведением – автобиографическим романом «Былое и думы». Сам автор называл эту книгу исповедью, «по поводу которой собрались… там-сям остановленные мысли из дум». Но в действительности, Герцен, проявив художественное дарование, глубину мысли, тонкий психологический анализ, создал настоящую энциклопедию, отражающую быт, нравы, общественную, литературную и политическую жизнь России середины ХIХ века.Роман «Былое и думы» – зеркало жизни человека и общества, – признан шедевром мировой мемуарной литературы.В книгу вошли избранные главы из романа.

Александр Иванович Герцен , Владимир Львович Гопман

Биографии и Мемуары / Публицистика / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза
Дыхание грозы
Дыхание грозы

Иван Павлович Мележ — талантливый белорусский писатель Его книги, в частности роман "Минское направление", неоднократно издавались на русском языке. Писатель ярко отобразил в них подвиги советских людей в годы Великой Отечественной войны и трудовые послевоенные будни.Романы "Люди на болоте" и "Дыхание грозы" посвящены людям белорусской деревни 20 — 30-х годов. Это было время подготовки "великого перелома" решительного перехода трудового крестьянства к строительству новых, социалистических форм жизни Повествуя о судьбах жителей глухой полесской деревни Курени, писатель с большой реалистической силой рисует картины крестьянского труда, острую социальную борьбу того времени.Иван Мележ — художник слова, превосходно знающий жизнь и быт своего народа. Психологически тонко, поэтично, взволнованно, словно заново переживая и осмысливая недавнее прошлое, автор сумел на фоне больших исторических событий передать сложность человеческих отношений, напряженность духовной жизни героев.

Иван Павлович Мележ

Проза / Русская классическая проза / Советская классическая проза