Письма, телеграммы, надписи 1927-1936

С. Бондарин — очень слабо и «газетно». Автор щеголяет неудачно придуманными словечками. Много недосказанного, неясного для читателя не шахтера. Надо помнить, что каторжный труд под землей неизмеримо более тяжел, чем труд на земле, что книгу о «Нашей жизни» будут читать крестьяне, а они считают труд рабочих значительно легче своего, и это служит одним из мотивов непонимания ими революционной психики и великой задачи рабочего класса. По сей причине «Веселые табора» мне кажутся неуместными и весь «очерк» слишком жидким. Эта тема требует иного подхода, более яркого освещения.

Порываев — недостатки те же, что у Бондарина. Очень жидко. И — нестрашно, неубедительно. Хорошо бы предложить авторам разработать, — углубить и расширить их очерки, соединить оба — в один. Это — в том случае, если нет надежды получить иной, более солидный материал.

Ильин — мне кажется, что авторы напрасно ведут очерки от первого лица; занимая слишком много места, «я» — не оживляет рассказа, но увеличивает количество лишних слов. Очерк недостаточно широко охватывает разнообразие работы промысла; ничего не сказано о выработке желатина, визиги, икры, балыка и т. д., об утилизации отбросов, о чистке сетей и пр. Вообще — очерк легковесен. А тема — важная и крайне скудно освещена в нашей литературе. Когда авторы берутся за такие темы, — следует советовать им немножко почитать специальную литературу. Это весьма повысило бы культурно-воспитательное значение очерков.

Береговой — «В вечерний час». (Чтоб избежать двух «в» рядом, что произносится трудно, очерк можно бы озаглавить проще: «Вечером».)

Эго — очень плохо сделано. Тема явно не по силам автора!. Тема — огромного значения и требует глубочайшей серьезности. Развитие религиозных сект и факты возвращения в церковь бывших сознательных рабочих принимают все более широкий и грозный характер явления сугубо контрреволюционного. Против него нельзя бороться только газетными статейками, — как этот очерк, — шуточками Д. Бедного и т. д. Тут нужны другие меры, иное напряжение сил.

Очерк написан и формально плохо. Храм, прислонившийся к «косяку» дома, — чепуха. Косяк — часть окна, двери. На 3 стр. — зияние. Вообще очерк неудачен.

Асанов — этот очерк ценнее Берегового, жаль, что автор несколько торопился, когда писал его. Не торопясь, написал бы лучше.

«В поисках новых форм жизни» — интереснейшая, отличная вещь. Жаль, что написана суховато, «отчетно».

Март — «Беспритульники» — очень хорошо сделано. Этот городок детей — поистине наше достижение. Вам следовало бы дать ряд таких очерков о жизни наших ребят, начиная с ясель до пионерства, и включив сюда труд, колонии беспризорных, школы трудновоспитуемых и т. д.

Ф. Малов— зачем писать «осередь»? Это ведь значит около середины. И — зачем сочинять такое скользкое, сопливое слово, как «вилявая»?

Очерк — ехидно сделан, но возбуждает сомнения: так ли это, верно ли? Уж очень придурковаты комсомол и «гражданин-товарищ». Не чувствуется роль сельсовета. Смородин говорит: «Колчак разорил». Отряды К[олчака] не доходили до Керженца. Никто не сказал этого Смородину. В общем же очерк не очень плохой. Покороче бы сделать его.

Мерзляков— неплохо. Автор пишет: «понталы» вместо панталык; «страпила» вместо — стропило. Стропило у него — «сна». С языком у всех очень слабо.

Петелин — я бы советовал не печатать рассказов, написанных таким надуманным и разухабистым языком. Что значит: «Без ухитки и двор юр»? Юр — голо возвышенная точка. «На юру:» — под всеми ветрами, у всех на глазах. «Ухитка» — должно быть, от хитрости? Или от глагола похищать? «Рука как» — нехорошо звучит — кака. «Жеребец… а в руке у него — кол». «Язык, как щипцы сахарны» — все это — мусор. Править такой «стиль» нет смысла. Автор — не глуп, — он сам должен и может научиться писать просто, без фокусов, в которых малограмотность соединена с его — автора — самомнением.

Фибих — опытный «очеркист». Его Додонов как будто несколько похож на Смородина из очерка Малова. Об этом говорит не только то, что Додонов назвал свинью — Комиссаром. О ревякинцах писалось действительно много.

Асанов — слабовато. Процесс роста коммуны не изображен.

Балбеков — тоже слабо. А тема: интересная, и автор достаточно грамотен для того, чтобы развить ее лучше.

Шошин — славная вещь. Вы этого автора не спускайте с глаз, он обещает работать хорошо.

Плотников — интересный очерк, хорошо сделан.

Дудель — тоже.