Письма. Том I. 1828–1855

С 8 августа по 29, я путешествовал по реке Камчатке; сначала около 300 верст мы ехали на верховых лошадях; а потом плыли по реке вниз до самого устья и наконец пересели на судно и пришли опять в Петропавловск. После того Вас. Степанович один ездил до реки Камчатки по тому же пути, по которому ехал я, и, кажется, что он еще первый из начальствующих в Камчатке ездил летом; все, не исключая даже Рикорда и самого Машина, ездили по Камчатке зимою; конечно, потому, что обозревать зимою и не иначе, как в феврале, гораздо лучше потому, что зверей меньше; медведи в берлоге, а злые соболи большею частью переловлены, следовательно, гораздо безопаснее. Вас. Степанович ездил один, даже без казака; загонщиков не посылал, и оттого видел житье бытье Камчадалов во всесущей красоте и наготе. Не ожидая его, Камчадалики да и крестьяне поживали, как бывало прежде, и оттого случалось, что их Вас. Степанович заставал еще почивающими, хотя время было не очень-то рано, а именно напр. часов 11 или 10. Его поездка эта много сделала пользы; Камчадалы трусливы и, надобно отдать справедливость, к начальству послушны и стараются угодить. Теперь знают, что Вас. Степанович может приехать к ним вдруг и неизвестно с которой стороны и любить деятельных; а между тем, ходатаи их по делам, их Соболи Соболичи, совсем отставлены; — теперь все принялись и намереваются приняться за работу и труд, и так, что в некоторых местах прошедшей осени распахивали землю под огород, за неимением лошадей, на собаках и даже на себе, разумеется, без всякого понуждения. Словом сказать, по всем частям в Камчатке началась деятельность и с тем вместе справедливость строгая. Команда и матросы не верят глазам, что об них так стали стараться. Купцы сначала не понимали и думали, что стесняют их, когда прекратили им средства к непохвальным барышам; но когда увидели, что Вас. Степанович дал строгий выговор Городовому старосте за то, что как он имеет дозволять заниматься торговлею в Петропавловске чиновникам и прочим, не имеющим на то права, и проч., они увидали, что видно пришло время справедливости.

Дай Бог здоровья Вас. Степановичу; он много сделает добра для Камчатки, только бы дали средства.

Что же касается до того, можно ли в Камчатке завести хлебопашество и скотоводство; то я, имея случай два раза проехать по реке Камчатке летом (в 1846 и 1850), вполне убежден, что то и другое может быть, а последнее даже в огромном размере.

Так напр. в селе Милькове на реке Камчатке 16 августа я сам видел на термометре (исправном) в тени тепла 22° и, говорят, было и больше. Огурцы могут родиться на грядах; картофель родится, поверите ли! сам 40,60 и даже 80. И то, как посажено! как водятся! Правда, там иней рано бывают. Прошедшего года было 3 августа; но это главное оттого, что много кустарников и нет распаханных полей. Когда уничтожатся первые и будут вторые, то иней будут позже. Только все это может быть сделано руками не Камчадалов, изволящих почивать до 10 часов и притом слабых и хворых, но руками русских мужичков. Иначе, ничего не будет, и потому дай Бог, чтобы нашему Генерал-губернатору Муравьеву удалось сделать все, что он намеревается, касательно здешнего края.

Еще о плодородии земли.

Мы в Петропавловск пришли 30 июля, и там картофель был в то время не выше 1 ½ верхов, и только, что появились зародышки, и, как Вы думаете! в сентябре (около 20) сняли сам 40!!! это было на огороде начальника, а между тем, картофель был, можно сказать, кой как натыкан в худо обделанную землю.

Травы в Камчатке почти в рост человека. Так, что в последних июня и даже ранее, можно косить — а в Камчатке косят в сентябре для того, чтобы, как они говорят, сено не портилось, косят — и прямо убирают. Конечно, не все так делают. Но вот Вам анекдот: в Милькове сено можно косить с половины июня, и жители до 5 июля совершенно свободны; рыба еще нейдет; а погода вообще ясная. Я спросил, почему же Вы не готовили сена в июне? мне отвечали: шибко комаристо было, т. е. много было комаров! Наш русский мужик не поверит такой диковинке; а это так бывает в Камчатке всегда; конечно, комаров много (и это главное от множества кустарников), но поутру на заре нет ни жару, ни комаров, а утром сколько можно сработать? Да, Камчатка не только может существовать сама собою, но может еще снабжать маслом и солониною другие места, — а кроме того, много рыбы — отличной чавычи и соболей; и между тем, ни рыба и ни соболи, особенно последние, промышляемые зимою, нисколько не помешают скотоводству и даже хлебопашеству.

Вообще характер почвы Камчатки совсем не тот, что в Охотске, Якутске или в Америке. На пути из Петропавловска до Милькова около 300 верст, можно сказать, нет ни гор, ни болот, ни непроходимых лесов, а повсюду трава; скот можно перегонять по всей Камчатке.

Самый же Петропавловск есть самое худшее место из всех мест Камчатки; там ничего нет, кроме отличнейшего порта, воды, дров и частью рыбы, а сообщению со внутренностью мешают горы.