Письма. Том I (1896–1932)

Теперь же вернемся к выставке г-на Тюльпинка. Вы знаете мою хозяйственную бережливость, и в хозяйстве каждый камень годится для постройки, потому и к выставке г-на Тюльпинка отнесемся с полным доброжелательством. Попросите его для пользы и ускорения дела в толковом меморандуме ответить на три сказанные в начале письма обстоятельства. Ведь Американский Комитет, обращаясь к сочувствующим лицам, должен показать им, почему сие важно и во-первых, и во-вторых, и в-третьих. Тут уже не может быть никакого разделения на американское и европейское мышление. Как в Америке, совершенно так же и в Европе, и в Азии, участвующие хотят знать точные обстоятельства предложений. Чем короче, чем убедительнее построен идейный и хозяйственный план, тем легче и ответ. И самому предлагающему гораздо легче, если он уточнит все свои доводы. Из-за неточности произошла вся та прискорбная мне переписка, отнявшая у нас у всех столько времени и энергии и оставившая несомненно сердечные раны. Потому, вступая теперь на путь особо обереженной точности, будем проводить ее теперь же, не допуская ни в каких предложениях и сообщениях возможности вредных толкований. Вредителей очень много как по европейскому, так и по американскому мышлению, прибавим: и по азиатскому. Наше коренное желание, чтобы дела, направленные на благо человечества, были кристально чисты, становились бы понятными всякому мышлению, ибо лишь темные силы в конце концов будут противодействовать просвещению, образованию и всему благому строительству. Пусть в органах, самозванно именующих себя Возрождением, темные силы занимаются клеветою, которой и я, и Вы, и многие другие были встречены. Сказал один великий мудрец Востока, что «если бы не колокола клеветы, то „благодарное“ человечество похоронило бы в забвении своих лучших сынов».

Кроме того, Вы знаете мою статью «Похвала врагам»[1023], потому и к этому обстоятельству отнесемся спокойно, ведь формулы врагов обычно не умаляющи и обширнее часто застенчивых суждений друзей. Это все неважно, лишь бы продолжалось строительство, и благие основы противо[по]ставлялись темному разрушению и разложению. Радуюсь я будущей выставке г-на Тюльпинка тем более, ибо, как видите, она дает мне возможность еще раз напитать пространство созидательными зовами. Одно только хотелось бы мне добавить г-ну Тюльпинку, что ни от самой выставки, ни от журнала, ни от всяких других отдельных манифестаций не зависит жизненность самой идеи. Сам Тюльпинк в Соборе Святой крови на освященном Знамени вместе с Вами со всеми принес сердечную клятву о проведении в жизнь идеи Пакта о сохранении истинных сокровищ человечества. После Высочайшего понятия Святой Крови, после уже совершившегося освящения Знамени все наши отдельные предложения являются лишь малыми подробностями, и сроки этих подробностей так незначительны в сравнении с малейшею каплею Священной Крови. Если в дело Пакта и Знамени уже вошли эти высочайшие понятия, то и малейшие подробности приложатся. Кончу на том, что со своей стороны мы рекомендовали Комитету Фонда Пакта и Знамени поддержать идею выставки Тюльпинка и будем надеяться, что и сам г-н Тюльпинк основательным Меморандумом и точностью соображений своих поддержит это свое предложение.

Конечно жаль, что г-н Тюльпинк упустил уже более четырех месяцев ценного времени, но будем иметь большую надежду, что и эта его задержка не отразится на выставке, которая ему представляется так важной. Я убежден, что хотя г-н Тюльпинк, по-видимому, восставал против действия Американского Комитета, но Американский Комитет проявит полную терпимость и сделает все в пределах возможностей. Со своей стороны я, конечно, могу рекомендовать Американскому Комитету выставку лишь в самых общих выражениях, ибо сам я, повторяю, не знаю никакого плана этого проекта. Мне приходилось устраивать такое множество выставок настолько разнообразных, что очень трудно судить, к какому именно типу принадлежит проект г-на Тюльпинка. Впрочем, вопреки мнению г-на Капара о г-не Тюльпинке, думаю, что его проект вполне обдуман, точен, преследует определенные полезные цели и доставит нам всем много радости. Если Вы знаете больше меня об этой выставке, то очень прошу Вас поделиться со мною всеми Вашими осведомлениями. Сообщите также и Ваш план о движении Пакта; ведь присоединились миллионы людей и много учреждений и организаций. Твердо надеюсь, что будущая почта принесет мне сообщение Ваше и вообще фактически подвинет многие дела. Будьте добры ознакомить наш Европ[ейский] Центр с этим моим письмом, ибо, как видите, вместо частного письма оно пришло в состояние декларации. Это хорошее слово «декларация», ибо оно все делает ясно. Сообщите также г. Тюльпинку о моем принципиально благожелательном отношении к идее выставки, а также ободрите его тем, что существование или не существование одной выставки никогда не убьет ни идею Пакта, ни организаций, около Пакта существующих. Благо человечества, как закон совершенствования, бессмертно, какие бы временные трудности его ни окружали.