Письма. Том II (1933–1935)

Сведения о болезни Вашей из последнего письма от 29 авг[уста] нас всех глубоко огорчили. Как-то особенно часто мы вспоминали Вас это время и не можем понять, как это никто за все это время не осведомил нас о Вашем нездоровье. Когда что-то касается действительно близких душевно, то хочется знать все подробности и послать еще и еще раз добрые мысли. Как всегда, нам очень нравится Ваша мысль дать книгу Юрия доктору Лаперу. Будьте добры, при свидании дайте ему один экземпляр и скажите Шкляверу дать Вам новую копию книги. Действительно, Лапер хороший сердечный человек, мы его сердечно вспоминаем. Очень рад слышать, что, как я и предполагал, наш друг Георгиев ничего дурного не говорил. Что же касается его описаний местоположения нашего имения, то, вероятно, он повторил те же суперлативы, которыми он выражался и у нас. Конечно, от пальм до снеговых высот, от ручьев до громких водопадов, наконец, от моря роз до гигантских фруктов — прикладываю размеры наших яблок и груш — конечно, трудно встретить где-либо [такие] совмещения. Обидно только, что за дороговизною провоза нельзя по[лу]чить никакой пользы от огромного количества фруктов. Могу легко себе представить, что искренние замечания Георгиева в некоторых з[ме]иных душах вызвали приступы яда. Какой это ужас, что ехидны зависти ползают повсюду и всячески стараются разложить все, что им представляется Светом и Благом. В скором времени посылаю в наш Европейский Центр еще шесть картин, из которых «Звенигород», «Сергиева Пустынь», «Странник Светлого Града»[231], думаю, будут близки Вашему сердцу. Итак, превозмогая всякие трудности, все работаем и работаем.

Очень интересуюсь, как подвигается издание записок Марии Клавдиевны. Где именно и как выйдет русское издание? Спрашиваю это с некоторою целью. Дело в том, что мне хотелось бы предложить некоторым издателям в Америке эту книгу как часть серии «Записки знаменитых женщин». Для этого же мне прежде всего нужно иметь в руках русское издание, чтобы можно было говорить не только предположительно, но имея нечто в руках. Во всяком случае, сообщите мне, как [об]стоит дело с русским изданием и когда оно предполагается. Если бы у Вас была лишняя коп[ия] на машинке, то мне хотелось бы ее видеть, чтобы при первой возможности пустить в обращение эту мою мысль.

По письму Вашему вижу, что Вы сл[ыш]али о разгроме моих панно. Действительно, озверение и одичание прогрессирует быстро. Вы пишете о многих дурных сведениях о судьбе з[на]комых. Мы тоже слышали многое неутешительное. Но, видимо, чаша переп[ол]няется. Иначе и быть не может, ибо люди, дерзнувшие на отрицание Бога, конечно, не могут быть успешны. Какой это ужас — растущее всюду безбожие! И эта ехидна сатаны ползает по всему миру и затемняет и молодое [по]коление, а это особенно прискорбно. Тем более чувствуется необход[им]ость всех культурных посевов. Часто невозможно усмотреть, для ко[го и] где они потребуются, но сердце чувствует, что каждое слово и деяние о Боге, о красоте, о культуре неотложно нужно сейчас. Начинаем получа[ть] из Америки более утешительные сведения, но все это прежде всего тре[бу]-ет время, и потрясение всей страны не может решаться быстро.

Это лето было особенно дождливым и прохладным, и потому для Е. И. было несколько л[ег]че, и мы не ездили на вершины. Светик сейчас пишет мой отличный по[рт]рет[232], а Юрий погружен в свой тибетский словарь[233], который неожиданно разрастается в огромнейший труд и массою новых слов.

Шлем Вам самые сердечные пожелания.

Духом всегда с Вами.

71 Н. К. Рерих, Е. И. Рерих — К. Гартнер и Д. Кербер*

15 сентября 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Уважаемые г-жа Гартнер и г-жа Кербер!

Мы пишем Вам общее письмо с определенной целью — подчеркнуть существующие между Вами дружбу и сотрудничество, о которых нам с таким восторгом писала г-жа Зина Лихтман. Не так часто приходится писать подобные совместные письма. Сейчас редко можно встретить людей, живущих в полной гармонии, но тем прекраснее становится подобный союз. Из Ваших писем, а также из писем г-жи Лихтман мы знаем о Вашей преданности и энтузиазме по отношении к Учению и радуемся, что Вы подходите к Учению не абстрактно, а претворяете его в жизнь. Именно этот метод и утверждается в самом Учении. Вы знаете, как медленно растет и утончается человеческое сознание. И в первую очередь ежедневный созидательный труд помогает ускорить этот процесс. Вполне естественно, что Вы, постигая Учение, участвуете в разнообразной культурной деятельности. Детское образование, участие во всем, что несет культуру и знание, — будут теми возвышающими мерами, которые приведут человечество к следующей ступени.