Письма живого усопшего

Даже если христианский учёный, сломав себе ногу, будет утверждать, что нога у него в полном порядке, существующего факта это не изменит. Но с тем, что сила этого утверждения может помочь ему скорее справиться с травмой, нельзя не согласиться. Часто это действительно срабатывает.

Самомнение Германии добавило ей энергии и сделало её материальное настоящее более грандиозным, чем её материальное прошлое; но это никак не могло доказать её «всестороннего» превосходства, разве что она смогла бы убедить в этом весь мир, заставив его признать своё подчиненное положение. Немцы — недостаточно авторитетные адвокаты, потому что всегда преувеличивают значение фактов, свидетельствующих в их пользу, и оспаривают факты, говорящие против них.

Им настолько непонятен критический разум других, более критически настроенных рас, что они, пытаясь переубедить их, просто настаивают на своей точке зрения, и, таким образом, становятся изначально пристрастными.

Но одну службу миру Германия всё-таки сослужит: она сделает его сильнее. Это трагическая услуга, которая обернётся против самой же Германии. Многие отцы своей слепой жестокостью делали своих сыновей ещё более жестокими, чем они сами. Многие люди, раня своих друзей, в ответ получали удар ножом в самое сердце. Друг может стать более ожесточенным, чем раньше, но на пользу ли это ему? Возможно. Опыт — вещь полезная. Человек растёт не только через удовольствия, но и через боль. И если жестокость Германии сделает европейские расы более сильными, они все от этого выиграют — все, кроме Германии. Доктора, который даёт слишком горькое лекарство, часто просто спускают с лестницы, при этом даже не заплатив за визит.

Был однажды такой учёный-«психиатр», который говорил, что его дочери незачем учиться играть на фортепьяно: достаточно ей внушить себе, что она пианистка, и она действительно ею станет.

Так вот, Германия выступает сейчас в роли той самой дочери, которая доверилась этому учению, а в результате превратилась в кошмар для всех соседей. Она и себя подвергает опасности, поскольку её могут просто выселить за нарушение общественного порядка.

Также и группа индивидуумов, настаивая на чём-либо, не обязательно добивается результатов, пропорциональных своей численности.

Помните, что я писал вам о белых и чёрных магах: что двое стремящихся к добру имеют силу четырёх, но двое действующих вместе во имя зла обретают силу всего лишь полутора человек? А чего же сейчас добиваются совместными усилиями немцы? Только лишь блага для себя — в точности, как чёрные маги.

Немецкое чванство так глубоко въелось в немецкую душу, что немцы теперь искренне верят в то, что завоёвывая и порабощая другие страны, они тем самым оказывают им услугу. Нет, я нисколько не преувеличиваю. Я слышал, как сами немцы говорили об этом, Причём без всякого намёка на шутку.

В сумасшедших домах полным-полно людей, мнящих себя царями, но вот появляется новый пациент, который объявляет себя Царём царей. Так вот, даже такие пациенты не так убеждены в своей царственности, как убеждены в ней немцы. Если бы факты определялись одной только убеждённостью, эти люди действительно были бы царями. Но что же на самом деле? Для самих себя — они цари, столь же убеждённые в том, что немцы — «превыше всех», как и те цари в соломенных венцах, что сидят в сумасшедших домах.

Бесполезно спорить с царём в соломенном венце. Ведь у него в руках неоспоримый аргумент — корона из соломы. Разве вы сами не видите? И если вы не приветствуете его надлежащим образом, он просто отворачивается и уходит прочь.

Но даже «царя» из сумасшедшего дома можно вылечить и вернуть ему здравый ум — такой же, как у других людей. Именно этого я и желаю Германии. И этого же желают Германии Учителя, ибо Германия занимает в анналах Учителей высокое место. Царь в соломенном венце поддаётся ложной идее собственной царственности, но не теряет свою душу. Он остаётся бессмертным сыном Божьим. Его дух столь же чист, как мой или ваш. Он лишь впал во временное заблуждение, как правило, вызываемое чересчур долгими размышлениями над кажущимися несправедливостями и неуважением. Нечто похожее происходит и с Германией.

Когда идея собственного превосходства начала отравлять разум этих благородных людей, они ещё не были великой нацией. Они чувствовали, что с ними обращаются несправедливо и не проявляют должного уважения. И единственной отдушиной для их уязвлённого эгоизма остался мир разума, где убеждение играет огромную роль. Они отвернулись от мира и начали сплетать себе соломенные венцы. Они были царями, и каждый, кто не замечал этого, был недостоин чести стать их другом.

Однако затем, когда их помешательство стало буйным, пришёл великий доктор — Война и изолировал их в сравнительно тесном пространстве, но маленькие люди, которых они сбили с ног своим первым ударом, всё ещё лежат, распростёршись на земле, и пока не могут прийти в себя. Потомкам этих царей придётся возместить ущерб. Закон для наций ещё более строг, чем закон для отдельных людей.