Письмо из ниоткуда

– Потому что боишься срока за совращение малолетних. И правильно делаешь. Я бы на тебя не заявила, а за сестру не ручаюсь. Дети сейчас не такие, какими были мы.

– У меня и в мыслях не было ее совращать! Я хочу, чтобы она меня полюбила.

– Поэтому везешь в Париж?

– Он пробуждает чувства.

– Ладно, я отпущу вас. Но у меня условие…

Какое, Алла не услышала. Она убежала к себе в комнату, чтобы успокоиться и не натворить глупостей.

Сестра не просто предала ее – продала. За статус замужней и сытую жизнь. Маринка живет в свое удовольствие, тратит и деньги мужа, и свои (она устроилась на работу, чтобы не скучать), крутит романы с красивыми бедняками. При разводе тоже что-то получит, как минимум часть жилплощади, и останется в Северной столице или вернется в Екатеринбург с набитой кубышкой и шикарной историей о том, как подлая сестренка увела у нее мужа. С такой можно и на телевидение пойти!

– Эй, ты спишь? – услышала Алла голос Марины. Та без стука ввалилась к ней в комнату. – Систе, спишь, спрашиваю?

– Угу.

– Ты это… Не серчай на меня. Распсиховалась я сегодня. ПМС, бывает. Я не против, чтобы вы с Санечкой вдвоем летели. Но ты должна будешь привезти мне кое-что. Я завтра тебе покажу фотки в журнале.

Алла больно сжала кулаки. «Терпи, – говорила она себе. – Ничего не говори, не устраивай сцен. И не прикидывай, какую сумму сестра выторговала у Санечки!»

Наконец Маринка ушла. Полежав еще немного, Алла поднялась с кровати и, включив настольную лампу, стала собирать вещи. Закончив, снова прилегла, но уснуть не смогла.

Она вышла из комнаты, когда дом опустел. Алла знала, что Санечка пробудет в театре до вечера, а Маринка после работы пойдет в спортзал отрабатывать вчерашние водочные калории. Или сожжет их в чьей-то койке. Ни похмелье, ни кефирное голодание не мешали этому.

Алла достала из кармана письмо и сунула его под дверь Маринкиной комнаты. После этого забросила за плечи рюкзак и покинула квартиру.

Добравшись до вокзала, она купила билет, а спустя час села в поезд «Санкт-Петербург – Екатеринбург». В дороге Алла писала стихи, спала, смотрела в окно, но ни с кем не разговаривала и не ела. Сосед по плацкарте решил, что у нее нет денег, и пытался ее угостить то курочкой, то яичком, то пряником, но она вежливо отказывалась.

– На диете, что ли? – спросил ее мужчина. Алла кивнула. – Глупые вы, девчонки. Все за модой гонитесь, за худобой, а приятные округлости – это так красиво.

«Сколько же раз я это слышала?» – мысленно вздохнула она.

– Но ты, если проголодаешься, не стесняйся, спрашивай.

– У меня есть деньги на еду, не беспокойтесь.

И их было немало! Санечка не скупился и каждую неделю выдавал энную сумму на карманные расходы. Алла тратила только половину, и то не всегда. Она привыкла к экономии с детства, поэтому не умела разбрасываться деньгами. В отличие от сестры, той, сколько ни дай, все растранжирит!

– Тебя встречают? – продолжал проявлять заботу о попутчице сосед. Ему было за шестьдесят, и он воспринимал Аллу как внучку.

– Я прекрасно доберусь на автобусе.

– За мной сын на машине приедет, давай подбросим тебя.

– Не нужно.

– Какая ты упрямая! – рассердился сосед, но отстал.

И все же до дома Алла ехала с ним. Она стояла на остановке в томительном ожидании автобуса, когда возле нее затормозил автомобиль. В нем сидел попутчик и махал ей рукой.

– Предложение все еще в силе! – крикнул он. – Садись, а то промокнешь!

Дождь на самом деле лил такой, что крыша остановки еле спасала. И Алла решила принять помощь.

– Знакомься, это Дима, – представил сына попутчик, он же дядя Борян. – Он у меня в милиции работает, так что не бойся ничего.

– В полиции, – поправил отца Дмитрий. – А вас, девушка, как зовут?

– Я Алла.

– Красивое имя. Но оно не ваше.

– Какое же мое?

– Алиса. Это имя вам идет больше.

Алла удивленно воззрилась на Дмитрия. Он будто ее мысли прочитал. Когда она примеряла к себе имена, то остановилась именно на этом.

Тогда она рассмотрела его по-настоящему. Глаза зеленые, пронзительные, густые черные брови, веснушки на крупном носу, «рваная» челка. В Питере никто так не стригся, а на Урале, как оказалось, прически из нулевых все еще актуальны. Но, как ни странно, Диме шла дурацкая челочка. Она его молодила. Если б Алла до этого не узнала, что он служит в полиции, приняла бы его за второкурсника.

– Алк, ты запиши Димкин телефон, – сказал дядя Борян, когда они подкатили к дому. – Вдруг помощь какая понадобится.

– Я дам визитку, – бросил тот. – Нам в управлении выдали.

На том и распрощались. А когда Алла выбралась из машины, то услышала через приоткрытое окно короткий диалог:

– Отличная девочка! – То был голос дяди Боряна. – Чем не невеста?

– Слишком юная.

– Разве плохо?

– Бать, ей лет семнадцать от силы. Зачем мне этот детский сад?

– Но девочка хорошая, согласись.

Но согласился Дима или нет, Алла не узнала, его ответ потонул в реве мотора.