Письмо из прошлого

Из динамика музыкального центра стонущий голос певицы, поющей о неразделенной любви. Они сидят на полу. Он, облокотившись спиной о диван, она у него на коленях. От вина шумит в голове – она держит бокал с красным напитком, он потягивает чай, что давно остыл. Вино не пьет – у него режим перед боем, который он вновь нарушил, бросив все и примчавшись к ней.

По телевизору снова реклама предстоящего боя – Максим с экрана смотрит из-под лобья, руки в боксерских перчатках у самого лица. Кажется злым и чужим. Она не помнит его таким. С ней он другой и сейчас и всегда был – единственный, кто дарил тепло и заботу. И нежный блеск его глаз – тому подтверждение.

- Любишь? – спросила она уже пьяно от любви, что вновь распустила свои крылья за её спиной.

- Люблю. Больше жизни.

- И я люблю. Только с тобой живу, а не существую. Ты мой воздух, Макс!

Он улыбнулся, все еще тяжело вздыхая, поцеловал в лоб. Она фыркнула, он щелкнул по ее носу пальцами.

- После боя возвращаемся вместе домой. Идет?

- Да. – Ответила она, ни секунды не раздумывая. – Идет.

- А пока, эти дни поживешь со мной в гостинице. Когда этого хмыря выписывают?

- Завтра.

- Тогда чего сидим? Давай собирать вещи.

Маша недовольно дернула ногой.

- Я ничего не возьму из этой квартиры и из этой жизни без тебя. Только это.

Она встала, подошла к тумбочке, взяла оттуда шкатулку. Открыла ее, бросив на него смеющийся взгляд.

- Что там у тебя? – спросил он и поднялся.

Маша обернулась. На шее, меж грудей заблестел кулон в виде сердца, что дарил он ей на их первый Новый год.

- Ты сохранила его? – он улыбнулся, дотронулся пальцами до цепочки. – Так вот почему, я все эти годы был сам не свой! Ты увезла мое сердце с собой и в прямом и переносном смысле!

Маша засмеялась, когда он подхватил ее на руки и закружил по комнате. Счастье – просто, прав был отец.

Глава 7. С чистого листа

Полдень и серые тучи, наконец, растворяются, уступая место чистым облакам, и бог весть, откуда взявшемуся солнцу.

Маша и Макс улыбаются. Он держит её крепко за руку, вышагивает бодро по тротуару, ведёт за собой. Они снова в Англетере. Номер для двоих – для новобрачных, на последнем этаже: огромная кровать с мягкими перинами, умопомрачительный вид на город, его дыхание и близость тела. Он улыбается, заглядывая в ее глаза, и Маша восхищенно замирает.

Она и он – это ТАКОЕ счастье!

Телефоны без звука. Завтра они вновь окунутся в течение жизни, а сегодня их ни для кого нет. Прогулка до поздней ночи – они пешком обошли весь исторический центр: от Дворцовой площади до стрелки Васильевского, и обратно через Троицкий мост до Заячьего острова. В потоке с туристами добрели до Петропавловской крепости с её великолепным собором с ангелом на шпиле, казематами и усыпальницей. Остановившись на мостике, Маша кидала монетки к заячьим лапам, а Макс смеялся, когда она не попадала, и нежно прижимал к себе. Он рассказывал ей что-то из истории: про Великокняжескую усыпальницу, где похоронен большинство российских императоров, про секретную тюрьму Трубецкого бастиона, одним из первых узников которой стал царевич Алексей. Она кивала головой, вспоминая и уточняя, а он казалось, все знал. И было так хорошо на душе и несмотря ни на что спокойно. Они вдвоем, им никто не мешает! Гуляют за руку, болтают обо всем на свете, и он крепко обнимает её – такой надежный – любимый, красивый и она в безопасности. Рядом с ним она как за этой вот нерушимой каменной стеной, что стоит, напротив отливая в вечернем солнце красно-желтым кирпичом. А потом ужин в ресторане, с панорамным видом на Неву, разводные мосты, блики фонарей на воде, их поцелуи.

Они вернулись в гостиницу уставшие и счастливые. Обессилено повалились на кровать. И он смотрит в её глаза, а она касается пальцами его лица и губ и верит – она верит, наконец, своему счастью.

На часах за полночь. В их номер деликатно стучат и Максим выходит. Возвращается через минуту с бутылкой вина.

Подошёл к столику, наполнил бокалы, подмигнул ей, оборачиваясь. Светится от улыбки. В глазах тёплый свет. И смотрит на неё так же, как когда-то давно: чуть щурясь – заинтересованно и в самую душу.

- За нас. – Сказал он тихо и, сделав глоток, сел у её ног. Положил подбородок на её колени, смотрит, улыбаясь, и она трогает его волосы, скользит пальцами по лицу.

- За нас, - она пробует вино – оно пьянит, почти сразу ударяя в голову, или это близость его тела ее так кружит?

Маша улыбается, когда он прикасается губами к ее ногам. Бредет поцелуями по коленкам, ладонью по ноге – от щиколотки до бедра – медленно и осторожно и ей кажется, что ее ноги бесконечно длинные. Жар от его рук охватывает тело, и она уже хочет большего.

В комнате тихо, с улицы почти не доносится ночной шум. Его язык и губы оставляют влажные отпечатки. Она снова пьёт и отставляет бокал в сторону. Слышит свое дыхание. Пускает пальцы по его волосам. Он поднимает глаза, и она закусывает губы. Его глаза тёмные – ночной океан с отблесками желания, что словно огни маяка указывают ей путь. Она поддаётся вперёд и находит поцелуем его губы.