Письмо из прошлого

- Маша, ты дома? – по голосу отец казался трезвым.

Маша и Максим быстро поднялись, и только она успела завязать халат, а Максим натянуть футболку, дверь в комнату открылась, и на пороге появился действительно трезвый отец.

- О, и ты Максим у нас? Здравствуй.

Они пожали друг другу руки, Маша протиснулась меж ними в коридор, крикнула уже с кухни:

- Пап, ты ужинать будешь? Мы жарили картошку и делали салат.

Отец кивнул, смерил долгим взглядом гостя, а потом, дружелюбно хлопнув его по плечу, отправился вслед за дочерью. Весь вечер они беседовали втроем на разные темы, и Маша удивлялась, что отец не пригубил ни грамма, а потом он тихо бренчал на гитаре и вспоминал маму.

- Любовь у вас, да? – спросил он вдруг, оборвав взятый аккорд. Маша растеряно заморгала и, кажется, даже покраснела, потому, как щеки запылали, и бросило в жар, Максим же смело кивнул головой:

- Да.

 – Рано, конечно, Маша. Но любовь это прекрасное чувство, особенно первая. Мы ведь, Машунь, тоже с твоей мамой встретились, когда нам было по семнадцать, и это была первая и последняя моя любовь, от которой у нас появилась ты.

Маша растрогано заморгала, тяжело вздохнула, а отец продолжил:

- Первая любовь редко бывает со счастливым финалом, но у вас, я уверен, все будет по-настоящему хорошо. Я верю в это.

Отец опустил глаза, забренчал на гитаре. Маша с Максимом переглянулись. Он улыбнулся ей и в её душе снова забрезжил огонек надежды – счастье не оставит ее. Отчего-то сегодня её терзали не самые утешительные мысли и сердце, словно замирало в предчувствии беды. Максим все же остался на ночь, и утром она проснулась, как и хотела, в его объятиях.

Она слышала, как отец ушел на рынок, где разгружал мешки с овощами, слышала, потому что проснулась с рассветом от гнетущего чувства тревоги. И, возможно, потому, притворилась еще спящей, когда Максим осторожно поднялся, провел пальцами по ее волосам, а затем вышел из комнаты, и спустя несколько минут она услышала включенный душ.

Он вернулся, она уже сидела в халате на голое тело и собирала волосы в хвост. Они позавтракали, как обычно под его нескончаемые шутки, но смех сегодня словно выходил из нее сквозь силу, приходилось выдавливать из себя крупицы радости, потому как сердце в тревоге замирало и что-то ноющее поселилось в душе. Все прошло только к обеду, когда яркое, почти весеннее солнце нагрело ее волосы и лицо – она сидела на табурете у окна, разложив на подоконнике косметику и старательно пыталась нарисовать черные стрелки, как было указано в статье из модного журнала, что купил ей накануне Максим.

- Слушай, Маш, - Максим задумчиво прикусил кончик карандаша, внимательно вчитываясь в очередной вопрос сканворда.

- А? – Маша обернулась, перестав подводить глаза карандашом, смерила его оценивающим взглядом.

Он полулежал на кровати с оголенным торсом, в одних отцовских шортах, что Маша предложила ему надеть, когда он остался на ночь. И казался совершенным. Его грудь плавно приподымалась от дыхания, сильные руки держали журнал, а на животе выступали рельефные кубики, чистые волосы блестели от мягкого солнечного света.

- Что? – Маша послюнила черный карандаш для глаз, вновь повернулась к зеркалу.

- Я вот думаю, у тебя же на носу выпускной.

Маша громко фыркнула

- Да я не об этом.

По звуку падающего на пол, журнала, Маша поняла – на сегодня с кроссвордом покончено. Она обернулась – глаза уже подведены карандашом и чуть тронуты тушью ресницы.

- Давай, я договорюсь, и ты летом поступишь в мой институт? – закончил свою мысль Максим и испытующе посмотрел на нее. Маша удивленно заморгала, не глядя, тронула блеском губы.

- И на кого я пойду? Я до сих пор не знаю как мне работать этим менеджером и зачем я на него учусь. Не могу об этом думать. Один ты в голове.

Максим пожал плечами:

- На менеджера и иди дальше. Сейчас все на них учатся.

- Не знаю даже.

 – Жаль только, что я на заочке, и мы не будем видеться в универе.

Она, молча кивнула, ей было тоже жаль, а еще ей было страшно – все новое и неизведанное лучше бы оставалось неизведанным, ведь кто знает, что ждет ее там за закрытой дверью.

Он болезненно сморщил лоб, дернул плечом.

– Правда, у родителей на меня свои планы, хотят чтобы я переехал с отцом в Москву на время, налаживать поставки его фирмы. Но мне и здесь есть чем заняться. Это я постараюсь как-нибудь решить.

Маша почувствовала, как сердце неприятно сжимается, спросила чуть дрогнувшим голосом:

- А что родители настаивают?

Максим отвел взгляд, нахмурился, явно раздумывая, посвящать ли ее в семейные дела. Маша, прикусив губу, отвернулась к окну и, в отражении в зеркале, увидела, как он повернулся и смотрит на нее.

- Да ничего особенного. – Он снова дернул плечом. 

- Ясно. – Она докрасила губы блеском, и почти уняв дрожь в руках, повернулась к нему: - Я готова, идем?

Глава 13. За миг до трагедии