Письмо из прошлого

Он взял ее за руку. Его влажные волосы торчат ежиком, на щеках полыхает румянец, рот приоткрыт. Дышит прерывисто, сжимает ее ладонь. А перед глазами вспышки их близости. Он раскачивается над ней, и она с восторгом ощущает его в себе. И глаз оторвать от него не может, и упрямо не закрывает их, смотрит на него и не верит своему счастью. Какой он красивый и любимый. Какой сильный – на напряженных руках видны мускулы, глаза закрыты, губы напротив – чуть приоткрыты, она кусает их и он целует ее в ответ.

Ей безумно хочется пить и плакать. От любви. И от счастья. Хочется стоять с ним под луной, но он уже подталкивает ее к крыльцу.

- Беги, а то простынешь! Да и мне пора в город возвращаться.

- Макс…             

- Иди, давай. Люблю.

- И я люблю!

Маша вбежала в сени, прильнула к окну – его силуэт отдалялся по пустынной дороге. Она все стояла и смотрела, пока он не исчез из виду, и только потом поняла, что босые ноги продрогли. Зашла в дом – тепло, тихий звук телевизора.

Она выключила его – родственница крепко спала, похрапывая; прошла в свою комнату и с удовольствием нырнула под одеяло. Прохлада простыни оковала нагое разгоряченное тело, остудила, успокоила и Маша, с улыбкой на лице отдалась в подоспевшие лапы Морфея.

***

Техникум представлял собой одноэтажное серое здание и по размеру походил больше на детский сад. Маша остановилась у скромного узкого крылечка, не имеющего ничего общего с широким крыльцом ее прежнего училища, посмотрела на выцветшую вывеску, на выкрашенные белой краской деревянные рамы окон. Даже и не верится – это ее реальность.

Она зачем-то сняла шапку и расстегнула куртку, прежде чем войти внутрь. Тишина и ни единой души. Нет тебе ни кричащих первокурсников, ни строгого охранника, следящего за хулиганами, ни равнодушного гардеробщика, курящего вместе со студентами за крыльцом, ни вахтерши, дающей звонки.

Маша открыла тяжелую дверь и сразу же оказалась в большом просторном холле. Тепло и пахнет краской.

- До первого урока еще тридцать минут. Чего так рано?

Маша обернулась – седоволосая женщина притаилась на лавочке за стендом с расписанием.

- Новенькая?

- Да.

- Это ты Лидкина внучка?

Маша подошла ближе, кивнула головой.

- Сирота, значит?

Маша на мгновение обомлела, а потом почти задохнулась от внезапного возмущения, открыла рот возразить, но так и осталась стоять не в силах сказать и слова. А ведь, действительно, эта щуплая седовласая женщина права – она сирота.

- Я… - Маша нервно провела рукой по волосам. – Я сирота? Нет же.

В ее глазах застыл страх – это ее реальность.

- Ты у меня спрашиваешь? – женщина усмехнулась. – Так поговаривают.

-  Извините.

Маша попятилась назад – к горлу подступил ком, ее замутило. Она вышла на улицу, остановилась посреди двора, несколько раз глубоко вдохнула. Она сирота. Действительно. Как же так…

Снова панический страх сковал тело, и она буквально физически ощутила непосильную ношу отчаянья и скорби. Чувства вперемешку, что и не разобраться и от этого в горле одна тошнота. Она задышала часто-часто, пытаясь, справится с эмоциями, закрыла глаза, зашептала пересохшими губами:

- Отпусти, Маша. Успокойся. Забудь. Так случилось, что ты осталась одна, но впереди новая жизнь. Закрой эту страницу прошлого, переверни ее, сомни, выброси и не ищи этих старых троп.

Она глубоко вздохнула, выдохнула. Представила, как отрывает исписанный черными чернилами лист из тетради, комкает его и кидает прочь. Он летит бесформенным комком с мостовой и падает в желтые быстрые воды. Речная вода бурлит, негодует, но все же принимает ее дар, накрывает мелкими волнами и уносит вдаль. Всплеск – и его больше не видно.

Маша выдохнула. Вроде бы отпустило и стало легче. Медленно открыла глаза.

- Новенькая? – щуплый пацаненок, ниже ее на голову стоял напротив в распахнутой куртке, шапке набекрень и пытался подкурить.

- Да. – Маша поежилась от холодного ветра.

- Наша, значит.

Она окинула его с головы до ног и видимо таким уничтожающим взглядом, что паренек скукожился и стал похож не на ее ровесника, а на первоклашку.

- Я не ваша, понял?

Парень смутился:

- А что так грубо?

- Не грубо. Нормально.

Маша засунула руки в карманы куртки, развернулась и зашагала обратно ко входу, где на крыльце  уже столпились около десятка любопытных глаз.

- Меня Влад зовут. – Услышала она в спину. - И мы с тобой в одной группе!

Она сидела на последней парте и думала о чем угодно, только не об учебе. А потому все, что говорила молоденькая рыжеволосая учительница, пропускала мимо ушей. Она вообще ей не нравилась – волосы, выкрашенные в такой яркий рыжий цвет, какого и в природе не существует, глаза подведены зеленым и платье болотного цвета. Маша не любила зеленый, и рыжих она не любила. Она любила только его – своего Максима, вспоминала их вчерашнюю встречу, от которой даже сейчас потели ладони, и бросало в жар.

Маша выдохнула, перевела безучастный взгляд с окна на доску, встретилась глазами с учительницей – оказывается, та изучала её. Подумала почти брезгливо – и почему все рыжеволосые так любят зеленый?

- Мария?

Маша вздрогнула.

- О чем думаешь?

Маша дернула плечами.