Письмо из прошлого

Коля, наблюдавший за происходящим, потянул Макса за рукав.

- Макс, успокойся.

- Отойди, не вмешивайся! – Он с силой отпихнул его, снова покосился на нее с ужасом и неверием в глазах.

Маша медленно попятилась назад, приложила руки к груди – сердце готово выскочить. Что он такое говорит? Как он может с ней так говорить? Он же другой. Он же любовь ее.

Холодный ветер ударил по лицу наотмашь. Маша зажмурилась. Дверь закрылась, и она задрожала, больше не сдерживаемая его ненавистным взглядом.

- Ден, что с ним?

Несмотря на громкую музыку, что звучала из машины Макса, Денис услышал ее, повернул голову и, усмехнувшись, спросил:

- Как в парке погуляла, Маша? Хорошо?

Она обмерла. Тело стало ватным, ноги подкосились. Еще никогда в жизни – а казалось бы! – она не испытывала такого чувства: стыд и горечь подкатили к горлу…

Денис снова усмехнулся, смерил ее вдруг серьезным взглядом:

- Максу доложили, что тебе понравилось. И про ваши прогулки под ручку, и про то, как ты довольно смеялась, когда он кружил тебя на руках. У вас же много доброжелателей.

Она открыла рот, чтобы сказать, что все это было не так, что эта нелепая прогулка ничего не значит, но на улицу вышел Макс. Он бросил на нее взгляд – синева его глаз вновь напоминала бушующий ночной океан.

- Малыш. – Сказала она осторожно, протянула к нему руку. Он дернул головой в бок, кивнул в сторону машины.

- Садись.

Рыжий, вышедший из гаража следом за Максом, кивнул Денису, тот кивнул в ответ и преградил Максиму дорогу.

- Макс, давай без машины сегодня. Ты пьян.

- Отойди.

- Макс, я серьезно! – и прежде чем тот возразил, Денис подошел к машине и вытащил ключи из зажигания, убрал их в карман, сказал, чуть виновато:

- Если хочешь, я отвезу вас.

Максим пьяно пошатнулся, бросил уже на ходу:

- Нет. Лучше сделай то, о чем я тебя просил.

Макс, не глядя в ее сторону, направился к дороге. Она следом – ноги ватные, в ушах гул от тихого страха. Господи, да она же ничего такого не сделала! Это все было не важно. Ему все не так преподнесли, и он им сразу поверил?!

 Они переходят дорогу, идут к дому в напряженном молчании. Он впереди, она сзади. Смотрит в его затылок и тихо глотает слезы. Его плечи напряжены, руки, сжатые в кулаки прячет в карманах, и то и дело мотает головой, словно вторя своим не веселым мыслям.

Переступив порог квартиры, она замерла посреди коридора, пока он, пошатываясь, разувался и не сводил с нее темных, точно ночь, разъяренных глаз.

- Прости меня. – Прошептала она, уже захлебываясь слезами. – За все прости, любимый.

- Значит, есть за что? – он усмехнулся, схватил ее вдруг быстро и ловко, прижал к стене. Приблизил лицо, задышал часто.

- Зачем ты это сделала?

- Я ничего такого не сделала. Мне просто было скучно и эта прогулка она ничего не значит. Я скучала по тебе. И думала только о тебе. Я же сутками только о тебе и думаю, Макс!

- Серьезно?

- Да.

- Сука! – он схватил ее за горло, сжал.

Маша запыхтела, в панике схватила его за руку, но он сильней. Прохрипела:

- Что ты делаешь? Перестань! Мне больно!

Он немного ослабил хватку, но не отпустил.

- Так скучала, что пошла с другим? Откуда он взялся вообще? Зачем это все, Маша?!

- Извини меня. Я не знаю, как так вышло. Я люблю…

Он усмехнулся, провел пальцами по ее губам, обрывая на полуслове.

- Ты глупая у меня совсем, да? Маленькая еще? Действительно? Тебя жизнь еще ничему не научила что ли? Мне казалось, это были отменные уроки ценить то, что имеешь. Здесь и сейчас, Маша!

- Да я...

- Так, а зачем? Обо мне не подумала? Мне это все должно понравиться? Что это? Как мне понимать? Свидание с другим, м?

Маша всхлипнула. Она тупая дура. А может все не так страшно? 

- Он трогал тебя?

- Ты что? Нет.

- Врешь! – дикий, словно от боли шепот. Тело содрогается от его горячего дыхания. В его глазах боль, ярость и… беспомощность.

- Нет. – Она в панике замотала головой.

- Врешь, Маша. Трогал. Тебя. Другой. Тебя! Мою!

- Нет!

Он с силой вжал её в стену, отнял руки, словно обжигаясь, отступил на шаг. Она взялась за горло – дышать нечем, и лишь крепко зажмурилась, когда увидела взмах его руки. Глухой удар прозвучал справа от нее, листы отрывного настенного календаря разлетелись по коридору.

- Прости, малыш. Я дура!

Он пошатнулся, сказал, сплюнув на пол:

- Знаешь сколько человек, не поленилось приехать и сказать мне об этом лично.

***

- Прости.