Письмо на панцире

На золотом песчаном пляже сонные волны тихо пели песню ленивого прибоя. Казалось, что море только чуть-чуть лижет берега, и трудно было поверить, что оно же гремит, заливает, рушит, ломает всё на этих же берегах, откусывая целые глыбы скал, подмывая и сваливая вековые сосны, срывая с привязи шлюпки, дробя камень, как куски легкорастворимого сахара.

В тот день, когда врач сказал Вите: «Ещё три дня, и ты сможешь считать себя совсем здоровой и даже пойти в поход на Аю-Даг», — был полный штиль.

Артековцы пошли в поход, а Вита пока осталась, но она знала, что через три дня и она пойдёт в поход, и будет купаться в море, и будет танцевать, участвуя в конкурсе бальных танцев.

Каждый день приносил ей новую радость. Она уже бегала и даже прыгала, и ноги её и руки, как бы устав от лежанья и бездействия, требовали: «Побегай! Подвигайся! Прыгни!»

Вот и в этот тихий артековский день она пробегала мимо Пушкинского грота к заветному месту у заливчика, где вода была цвета малахита.

Бежала Вита и вдруг остановилась.

Тишина. Большинство ребят в походе. Артек как бы уснул, хотя в этом месте, невдалеке от грота, всегда тихо. Здесь никто никогда не бегает, громко не разговаривает, старается даже галькой не зашуршать.

Если этой дорожкой идёт человек военный, он остановится, станет по стойке «смирно», приложит вытянутую ладонь правой руки к виску. А ведь он может быть тут один, совсем один. Но всё равно козырнёт — отдаст честь.

И Вита отдала честь: поправила алый галстук, подняла правую руку в строгом пионерском салюте.

Если вы никогда не были в Артеке и вам доведётся там побывать, вы поступите так же: отдадите воинскую, гражданскую или пионерскую честь. Если вы не военный и не пионер, всё равно здесь вы остановитесь и молча постоите несколько секунд. Вам хватит этого времени на то, чтобы прочитать надпись на камне:

ТИМУР ФРУНЗЕ

ИВАН ТУРКЕНИЧ

ГУЛЯ КОРОЛЕВА

ВОЛОДЯ ДУБИНИН

РУБЕН ИБАРРУРИ

ВИТЯ КОРОБКОВ

ЛИЛЯ КАРАСТОЯНОВА

РАДИК РУДНЕВ

ЛИЯ МАГДАГУЛОВА

Вита стояла не двигаясь, как стоят в почётном карауле. О чём она думала в эти секунды?

Вита всегда любила сочинять письма папе сначала устно. Она думала о том, что напишет. Повторяла это про себя. А уж потом быстро-быстро писала на бумаге.

Письма Виты к отцу получались большие.

В тот раз, обдумывая своё письмо, она решила, что о папиной работе напишет в самом конце, чтобы не получилось, что она подгоняет его, торопит. А до этого она напишет о том, как Вера вернулась с отрядом из похода на Аю-Даг и как в походе они нашли три проржавевших осколка от гранаты, какие были у наших бойцов во время Великой Отечественной войны. И о том ещё, что в их дружине есть отряд юных туристов и в него приняли её, Виту, потому что отряд пойдёт в свой первый поход по местам боевой славы и, может быть, найдёт след каменного матроса.

Вспомнив о каменном матросе, Вита подумала о том, сколько же в Великую Отечественную войну было смелых людей, презиравших страх и ненавидящих трусов. И ещё она подумала: как хорошо, что среди этих смелых людей были бывшие пионеры-артековцы, имена которых навечно высечены в граните.

ФЕЛЬКА И АРХИП

Когда дети ложились спать и засыпали, вожатая Вера выходила на балкон в тёплую крымскую ночь. В тёмном небе сверкали большие и яркие южные звёзды. И Вера часто вспоминала сказку о том, что звёзды зажигают люди. Сделал человек доброе дело — и одной звёздочкой стало больше.

Всё чаще и чаще она думала о том, прибавится ли ещё одна звёздочка, приедет ли Иван Павлович Яшков сделать доброе дело — пойти с дружиной на поиски черепахи-почтальона. С каждым днём всё больше и больше было разговоров об этой черепахе.

Пока что в Артеке появился учебный туристический городок. Шесть светло-серых брезентовых палаток уже получили название Турград…

Вместе с врачом Вера отбирала ребят в отряд юных туристов. Всем хотелось в поход, и потому дети волновались, особенно девочки. Спокойнее всех были мальчики из дальней группы. Семеро мальчиков, раскрасневшихся после душа, все в одинаковых рубашках, штанишках и пилотках, стояли возле своих рюкзаков.

— Ну, здравствуйте, ребята! Давайте знакомиться. Меня зовут Вера. А вас? Только не все сразу, а по очереди, с того края.

Отвечали всё равно вразнобой, но Вера разобрала все имена.

— Вот и ладно, — сказала она. — Начнём с Феликса. Тебя дома как зовут?

— Феля.

— Ты бывал в туристическом походе?

— Не.

— А на охоте?

— Ага. Сколько раз. С отцом и дедушкой. Только они меня на медведя не берут. А на белку и всякую мелочь всегда.

— Понятно, — сказала Вера. — А ты Архип?

— Архип.

Фелька сказал:

— Он у нас охрип.

Все дружно засмеялись. Смеялась и Вера, и хрипло смеялся Архип. Он сказал:

— Мы на оленях ехали. А Фелька на собаках. Потом на машине. А потом в самолёте. Целый день летели.

— Целый день летели, а прилетели, и день так и не кончился. Правда? — спросила Вера. И опять ответили вразнобой:

— Ага!

— Точно.

— В тот день совсем вечера не было.

— День был, а потом опять день. Без всякой ночи.