Письмо никому

Есть ли что горше, чем одиночество почтальона? Каково это — разнести сотни писем и телеграмм, но не получить ни единого самому? Читать адреса: страны, города, в которых ты не был никогда. Думать, что заключено в толстых постпакетах. Прикасаться к обертке чужих судеб, чужой любви, но лишь предполагать, что там внутри. Быть, сам того не зная, гонцом с дурными вестями. Не получить ни капли от чужой радости?

А, впрочем, барышни, не выходите замуж за почтальонов. Нет в этом никаких радостей и смысла.

***

А через два дня они опять встретились. Антон разносил пенсию в соседнем квартале. Как и квартал старика, у которого украли ведро, этот так же состоял из пятиэтажек. Едва зайдя во двор, заметил — возле одного подъезда стоит крышка гроба. Пока разносил почту по соседнему подъезду, думал — все же неудобные дома, неудобные подъезды. Лестницы узкие. Как тут развернуться с гробом на площадке. Разве что соседей попросить дверь открыть.

Когда зашел в подъезд, возле которого стояла крышка, то оказалось, что умер его клиент — пенсионер со второго этажа.

Почтальон поднялся, вошел в квартиру. Почти сразу увидел знакомого — старика Экзархо.

— А у меня тут приятель умер, — сообщил тот.

Антон кивнул: что тут поделаешь…

— От меня шел и помер. Инсульт что ли… И-эх — знал бы…

Экзархо смахнул слезу. Антон задумался: а вот, действительно, знал бы пенсионер о том, что видит своего друга в последний раз, чтобы он смог сделать? Не налил бы ему водки, проводил бы домой? Или, напротив, вдвоем бы упились вусмерть?

Вместе прошли в зал, где лежал покойный. Как и надлежит мертвому, выглядел неважно. В зале было душно — ходили какие-то люди, чадили свечи и лампады. Форточку открыли, но помогало это слабо.

— А вы про ведро мое помните? — спросил пенсионер.

Антон кивнул:

— Помню… Что, нашлось?..

— Да где там… Просто странности у меня как-то не прекращаются. Вы когда ушли, звонок в дверь. Открываю — в квартиру какие-то люди вваливаются. Меня к стенке прижали и по всей кухне, прихожей с пылесосом прошлись! Ты себе представляешь? А потом развернулись и ушли. Спрашиваю — вам может заплатить? Ты себе такое представляешь?.. Прямо какое-то Бюро Добрых Услуг.

Антон не верил в бескорыстность престарелых тимуровцев, но на всякий случай кивнул:

— А не спросили — они регулярно у вас убирать будут?

Этого пенсионер не знал.

***

…Казалось — день прошел без происшествий. Всего-то и оставалось, что затолкать газеты по ящикам в одном подъезде, занести квитанции на почту. А можно было и не заносить, а сразу идти в теплую общагу и уже завтра отчитаться…

Но нет: еще, когда спускался по лестнице, заметил — какие-то люди стоят у подъезда. Жмутся в темноту. Казалось, еще немного, пару шагов, и они будут в тепле, в свете. Но нет — они держались темноты.

Не за ним — подумал Антон. Что с почтальона можно было взять?.. Хотя его товарищи по работе уже успели испугать его рассказами о том, как перерезали глотку то одному, то другому листоноше.

Антон быстро спустился к выходу и, вжав голову в плечи, попытался проскользнуть мимо людей в темноте. Дескать, я вас не вижу, и видеть не хочу, и пусть это будет взаимно…

Но не тут-то было.

— А ну стоять!

Тогда он их увидел впервые. Один лысый, невысокий, не то чтобы толстый, скорей плотный, хотя под кожаной курткой сложение не разобрать. Выглядел прилично — мог сойти за владельца фирмы средней руки. Второй — высокий и сутулый. Прическа короткая, ежиком, вид — как у блатного из фильмов.

— Я не курю, — зачем-то ляпнул Антон.

— Мы, представь себе, тоже, — ответил лысый.

— Сымай куртку! — бросил высокий.

Куртку было жалко — покупали ее с матерью еще в родном городишке. Что делать без нее — Антон не представлял. Взять у завхоза общежития фуфайку?.. В ней тепло, но в институте все барышни на смех подымут. Конечно, до института можно добежать и в свитере, но как матери объяснить, куда делась куртка. И зарплаты почтальона совсем не хватит на новую… Вот ведь попал…

Медленно Антон расстегнул молнию, выполз из рукавов.

Думалось — еще немного и из дома выйдет кто-то спасет его. Но все было тихо. Кроме, пожалуй, самих грабителей:

— Свитер тоже сымай…

— Так холодно ведь!

— Поговори мне еще!

Антон пожал плечами и стянул свитер. Куртка еще куда не шла, но кому мог понадобиться его свитер. Таким разве что пол вытирать.

— Кошелек? — спросил второй.

Из кармана Антон извлек видавший виды бумажник — денег там почти не было.

Высокий лишь мельком взглянул в кошелек и тут же передал его лысому. Затем скомандовал:

— Лицом к стене!

Антон стал совсем как в криминальной хронике — положив руки на стену. И, действительно, тут же кто-то стал его обыскивать. Карманы, швы…

Голос высокого:

— Чисто. Шмонаем дальше?

Что-то происходило за его спиной, но Антон боялся обернуться, чтобы не узнать чего-то лишнего.

Тут заговорил Лысый.

— Все, кончаем, уходим…

Антон приготовился к удару в спину, но вместо этого его похлопали по спине:

— Все, парниша, свободен! Вякнешь кому… Ну ты сам понимаешь…

Стало слышно, как хрустит снег под ногами уходящих прочь людей.