Письмо никому

Пейзаж за окном можно было бы назвать милым, если бы написать с небольшую картину и повесить на стену городской квартиры. Но размноженный на сотни километров с обеих сторон пути, он вгонял в жесточайшую древнерусскую тоску.

Потому дорога опротивела Егору еще до того, как она закончилась. И глядя на молчаливый заговор деревьев за стеклом вагона, он торопил поезд, сверялся по расписанию. И задолго до того как поезд стал замедлять ход перед конечной станцией, он стоял в тамбуре с полупустой сумкой за плечами.

— Это конечная? — спросил он у проводника.

— Угу… — ответил полупьяный проводник. Но спроси у него, как эта конечная называется, он бы наверняка не ответил бы…

— Опаздываем ведь?.. Ну и стоило платить такие деньги за билет? — не успокаивался Егор.

— Не беспокойтесь, — успокаивал пьяный полупроводник, — и плацкартные и купейные вагоны прибывают в пункт назначения одновременно.

Но вот лес разбавили какие-то домишки, они стали все чаще. Меж ними стали сквозить дома побольше, появились пакгаузы. Рельсы размножились, нагнетая ожидание станции.

В этом поезде дешевые плацкартные вагоны шли впереди купейных вагонов и, в общем-то, нейтрального, даже не пронумерованного вагона буфета.

Поезд на станцию втягивался медленно — со скоростью неспешного шага, уж неизвестно по какой причине, по повелению какого сигнала светофора.

Казалось, открой дверь, спрыгни на землю, пойди пешком — обгонишь поезд.

Но проводники были неумолимы, не давали шанса разбежаться пассажирам раньше времени.

Уже начинался вокзал. На улочке, что вела к вокзалу, Егор увидел два автобуса.

Меж ними фигуру смутно знакомую. Странно. А ведь он никогда не был в этом городе… Но и этот человек тоже не отсюда… Москва? Ярск?.. Кажется, все же Сырборск… Базар!

Перед самим вокзалом поезд поворачивал — через маленькое окошко тамбура стало видно платформу вокзала. Причем видно — на ней слишком много людей в форме.

Егор дернул Антона за рукав:

— За мной.

Затянул обратно в вагон, пробегая по проходу, остановился лишь для того, чтоб дернуть стоп-кран.

Под вагонами что-то зашипело, лязгнула сцепка, заскрипели колеса. Секунда — и поезд стоял.

Они бежали по вагонам, хлопая дверями и расталкивая попавшихся на пути. В пятом вагоне Егор решил — хватит, в тамбуре распахнул дверь на улицу, но не ту сторону, где был вокзал.

Прыгнули вниз, гравий захрустел под ногами. Тут же Егор нырнул под другой состав, Антон последовал его примеру.

Со стороны вокзала тоже бежали, и очень скоро люди в масках колошматили по дверям, требуя у проводников открыть двери. Но те, как правило, вернулись в вагоны, проверить, не дернул ли стоп-кран кто-то из их пассажиров.

И тут случилось почти невероятное — товарняк, стоящий на третьем пути, ударил в сцепки и медленно тронулся… Убедившись, что этот состав набирает скорость, Егор запрыгнул на подножку теплушки, затем подал руку Антону.

Вокзал проскочили, уже когда состав разогнался километров до тридцати. В это время они висели на поручнях и ступенях, что шли с другой стороны вагона.

Потом вернулись на маленькую площадку.

Город кончился как-то быстро и внезапно. Многочисленные подъездные пути сошлись в четыре нитки рельс. За локомотивом закрылся выходной светофор на станции. Поезд влетал в тайгу.

Шел уверенно, упиваясь своей мощностью и скоростью.

Егор боялся — поезд остановят совсем недалеко от города, обыщут. Особо паскудно стало, когда с обеих сторон насыпи начались болота. Заскрипи тормоза сейчас, появись с небес подкрепления к машинистам, и этот столь перспективный побег бы пресекся. Но нет — болота закончились, опять подступил лес, порой так плотно, что еще немного и ветви деревьев коснутся поезда.

Меж тем, ехать до следующей станции не хотелось — там их наверняка ждали. И Егор часто смотрел за ограждения — что там впереди. И вот, наконец-то, появилось нечто подходящее — состав направлялся в створ моста.

— Пора! — крикнул Егор.

— Что пора?

— Прыгать!

И подтверждая свои слова, бросил на землю сумку.

— Ты как хочешь, но я пошел!

И, действительно, — спрыгнул в проносящуюся пустоту. Антон шагнул к краю площадки, но, казалось, насыпь мелькает слишком быстро.

А дальше начался мост. Опоры мелькали часто, но меж ними была река — такая близкая и будто достаточно глубокая, чтобы в случае прыжка не разбиться о дно. Но отчего-то вспомнились фильмы — герои всегда прыгали либо с моста, либо с поезда. И никогда с двух этих вещей одновременно.

За мостом поезд стал поворачивать и будто замедлил ход. Антон прыгнул, закрыв глаза, как мальчишка, первый раз прыгнувший в воду.

Казалось — это последнее, что он сделает в жизни. Сейчас затрещат кости, он сломает шею, погибнет здесь, неизвестно на каком безымянном километре.

Но за мгновение до падения на землю, все же смухлевал — открыл глаза, увидел несущуюся навстречу землю, выставил руки, упал на них, но не удержался, скатился по насыпи.

Что-то действительно треснуло.

Но боли почти не было. Будто бы саднила рука, но кроме нее ничего не болело. Странно, отчего — уже мертв? Нет, будто жив.