Письмо офицера

Гордей Михайлович молчал, бессильно глядя перед собой. Неприязнь в его глазах сменилась открытой ненавистью.

– Хорошая сказочка, – выдержав паузу, заметил он. – Но бездоказательная. Вы можете сколько угодно обвинять мне в убийствах, которые я якобы совершил пять лет назад, но на руках у вас ничего нет. Лишь письмо давнему другу – без конкретных имен. Перечисленные вами люди признаны героями, погибшими во время вооруженного конфликта, свидетелей у вас нет. Для обвинения всего этого мало, верно, Илья Алексеевич?

Илья Алексеевич так стиснул зубы, что заиграли желваки, прикрытые пышными бакенбардами.

– Вы правы, Гордей Михайлович, – коротко ответил Виктор. – Для обвинения в убийствах – и покушении на меня сегодня утром, о котором еще не было сказано – этого мало. Поэтому с нами сейчас Роман Аркадьевич.

– Для Дворцовой полиции аргументов Виктора Андреевича более чем достаточно, – сказал полковник Строцкий. – Думаю, Отдельному корпусу жандармов их тоже хватит. А казематы Петропавловской крепости превосходно развязывают языки.

Он улыбнулся, и в этой улыбке была кровожадность, от которой Виктора едва не передернуло.

Из здания Генерального штаба полковника Верескова уводили под конвоем. Распрощавшись с ними, Роман Аркадьевич сел в пролетку. Глядя вслед экипажу, увозившему преступника, Виктор вопреки ожиданиям испытал лишь небольшое облегчение. Несмотря на завершенность дела, главное объяснение его ждало впереди.

Его исход Виктор предсказать не мог.

Лидия все еще гуляла во дворе, когда Виктор возвратился в дом Штермана. Худенькая фигурка мелькала среди деревьев, заплетенные в косу светлые волосы то и дело трепал ветер. Про себя Виктор отметил, что у этой девочки большая сила духа – почти такая же, как у Елены Павловны.

С таким характером ей будет непросто, но в то же время именно он убережет ее от многих бед.

Заметив его, Лидия украдкой оглянулась на чайный домик и подбежала к нему.

– Виктор Андреевич, я сделала, как вы просили, – девочка прикусила губу и взволнованно заломила руки. – Но боюсь, Елена Павловна мне этого не простит.

– Уверен, она все поймет.

– И все же мне не по себе от того, что по сути своей я была ей почти тюремщицей.

Виктор Андреевич положил руку ей на плечо, заставив Лидию поднять на него глаза.

– Если кого и нужно винить, то только меня. Однако я убежден, что Павел Никитич при всем его беспокойстве за Елену Павловну выпустил бы ее через час после моего ухода, а после этого она непременно нашла бы способ последовать за мной. Такова ее природа. Что до вашей небольшой роли в этом деле, вы поступили отнюдь не как тюремщик – скорее, как разумная младшая сестра и верная подруга.

Лидия слушала его молча, чувствуя, как на душе становится легче. Чувство вины не исчезло окончательно, но почти растворилось среди облегчения и радости от того, что все наконец-то позади.

– Павел Никитич приказал подать чай в гостиной, – сказала вдруг она. – Мы будем вас ждать.

Виктор кивнул. Когда Лидия скрылась в доме, он запрокинул голову, глядя на пробегающие в вышине резные облака, и глубоко вздохнул.

С чего начать разговор, он не знал. Рядом с Еленой Павловной все становилось совершенно непредсказуемым – настолько, что можно было лишь догадываться, как повернется беседа и какой будет ее реакция. Сам он не привык выказывать расположения, ограничиваясь краткими его проявлениями в повседневных делах, но твердо знал, что с первой минуты их знакомства его привычный мир – четкий и строгий – исчез безвозвратно.

Откровенно сказать, возвращаться туда ему не хотелось.

С тихим щелчком он открыл дверь, ожидая, что Елена Павловна тут же бросится вон, – однако его встретила тишина. Распахнув дверь шире, он сделал шаг внутрь и всмотрелся в полумрак.

Елена Павловна спала, прислонившись к подлокотнику софы и укутавшись оставленным в беседке пледом. Рядом с ней лежал его испорченный котелок, который он позабыл впопыхах. Тишину беседки нарушало ее тихое размеренное дыхание.

Взглянув на нее, Виктор ощутил, как тронула губы улыбка. Он редко видел ее такой – расслабленной и ничем не обремененной. Обычно ее терзали различные думы или необходимость решить различные дела, хотя внешне она всегда оставалась спокойной, но сквозившее в ее движениях напряжение выдавало ее с головой. Впрочем, при дворе этого почти не замечали, но ему бросалось в глаза практически при каждой встрече.

Он тихо подошел ближе и присел перед ней так, чтобы видеть ее лицо. Елена Павловна продолжала спать, слегка хмурясь во сне. Правую руку она подложила под голову, левой же придерживала угол пледа.

– Елена Павловна…

Она не ответила, и, аккуратно коснувшись ее руки, Виктор подался чуть ближе.

– Елена Павловна… Элен…

Прерывисто вздохнув, она вздрогнула, открыла глаза. Мгновение она смотрела на него, силясь вспомнить, где они находятся, а когда вспомнила, светлые глаза опасно блеснули.

– Вы меня заперли.

Прохладный тон едва не заставил его улыбнуться вновь – настолько это было на нее непохоже.

– Только, чтобы вас защитить.