Письмо с этого света

Никто никогда не видел Сущего. Даже я – первое из его творений, единственный, кто не падал ниц у подножия его престола, ограничиваясь почтительным наклоном головы, – даже я видел лишь ослепительную игру света, огненный столп пульсирующей энергии, из сердца которой Старикан обращался ко мне с вопросом или повелением.

Надо сказать, и теперь, будучи в опале, я не изменил своим привычкам. Пусть меня лишили старшинства, я все еще оставался архангелом, и никто, даже сам Сущий, не мог отнять моего места в совете и чувства собственного достоинства. А потому и на этот раз, проследовав за вестником Гавриэлем в обитель ангелов и представ перед незримым повелителем, я не упал лицом вниз, а лишь почтительно склонился, положив перед собою меч в знак готовности отдать жизнь за своего Господина.

– Архангел Самаэль Люцифер! – услышал я знакомый голос, который, казалось, одновременно раздавался и вовне и внутри меня самого. – Рад видеть тебя в добром здравии.

– Я пришел на зов, Господин, – ответил я, не поднимая глаз, в ожидании, когда Сущий сам разрешит держаться вольно.

– Подыми взор, возлюбленный Самаэль. Мне нужно поговорить с тобою.

После этих слов я выпрямился и открыто взглянул на светящуюся сущность, возвышавшуюся передо мной на крылатом престоле в клубах взволнованного эфира. Церемониал был окончен, и теперь можно было рассчитывать на прямой, откровенный разговор, насколько это вообще было возможно в рамках жесткой субординации.

– Я слушаю, Господин.

– Расскажи Мне, как поживают твои подопечные и как поживаешь ты сам. Не соскучился ли ты по жару схватки, по своим преданным воинам, по былому почету, коим ты был окружен среди херувимов?

– Господин. Не допускаю мысли, чтобы Ты обращался ко мне с вопросом, намереваясь оскорбить меня и унизить мое достоинство, а потому отвечу со всей искренностью и прямотой. Да, мне жаль былых времен моей славы, и я считаю, что мог бы пригодиться на поле битвы куда более, чем в роли пастуха земных тварей посреди райских кущ. Но доверенное мне дело я стараюсь исполнять по совести. И подопечные мои находятся в радости и добром здравии, каждый день славя Твое могущество.

– Очень хорошо, – выдержав небольшую паузу, продолжил Старикан, – а теперь расскажи Мне, Люцифер, как чувствуют себя Адам и Ева.

– В Эдеме они по-прежнему чувствуют себя хорошо, Господин. Пожалуй, даже слишком хорошо. Ничто не угрожает их покою, им не приходится прилагать ни малейших усилий, чтобы добыть себе пищу, сладкие плоды сами падают им в рот, и они целыми днями нежатся на солнце, пребывая в блаженном бездействии. Но если Тебе угодно, я повторю свое мнение, Господин. Я не вижу смысла в их существовании, поскольку они не способны выжить за пределами Эдема. Таких, как они, не удастся размножить и переселить на иные, суровые земли, ведь у них нет ни теплой шубы, чтобы согреться, ни острых когтей и зубов, чтобы бороться за жизнь, ни быстрых, сильных лап, чтобы убежать от опасности.

– Ты говоришь, они с удовольствием лакомятся плодами райских деревьев, – перебил, не дослушав, Сущий. – А не припомнишь ли, с каких именно деревьев они питаются? Все ли пригодные для насыщения плоды служат им пищей?

– С каких деревьев? – растерялся я, от неожиданности вопроса забыв о приличиях и перейдя с языка почтения на язык равных. – Да с разных деревьев, со всех подряд. Правда, они настолько ленивы, что ждут, когда плоды перезреют и сами упадут с дерева. Мне порой кажется, лишний раз поднять лапу, чтобы сорвать плод, – для них это уже чрезмерное усилие.

– Вижу, они тебе не слишком-то нравятся, Люцифер, – усмехнулся мой незримый собеседник.

– Да, Господин. Не слишком.

– Но все же, не приметил ли ты: может быть, есть дерево, которое они по непонятным причинам обходят стороной, не прикасаясь к его плодам, как бы те ни были ароматны и притягательны на вид?

Когда вопрос о плодах прозвучал во второй раз, я уже не на шутку разозлился, решив, что Старикан просто смеется надо мной.

– Прости, Господин, но мне нечего ответить Тебе на это. У меня слишком много подопечных, чтобы я мог тратить время, бродя за ними по пятам и подсчитывая деревья, с которых они берут или не берут плоды. Меня сейчас куда больше заботит партия морских свиней, которых давно пора выпускать в открытый океан.

– Ничего, свиньи подождут. Скажи Мне лучше, Люцифер, что ты думаешь об идее наделить одно из земных животных даром бессмертия.

– По своему скудоумию не успеваю следовать полету Твоей мысли, Господин, – с трудом сдерживая насмешку в голосе, процедил я. – Бессмертное животное?

– Да, Самаэль. Земное существо, наделенное вечной жизнью и молодостью. И даже не одно существо, а целый вид из плоти и крови, и представители его будут лишены механизма старения. Их организмы будут постоянно обновляться, не ведая болезней и увядания.