Письмо с того берега

Моя дорогая Эмилия! Вы просите в письмах, чтобы я рассказывал о своих лишениях, которые претерпеваю в походах. С неохотой, но выполняю ваше желание, поскольку считаю, что грубая военная правда никак не должна вас печалить.

Двадцать пятого августа весь день прошел в приготовлениях к большому сражению. Двадцать шестого августа, в шесть часов утра пушечный выстрел гвардейской артиллерии возвестил о начале боя. Был дан приказ атаковать деревню Бородино, занятую егерским полком русской гвардии.

Вы будете удивлены, дорогая Эмилия, насколько странен и нелеп современный бой. Вообразите себе, как две противоборствующие армии медленно подходят к полю сражения и открыто располагаются друг против друга. И все эти приготовления исполняются в спокойствии и порядке. В тишине каждый слышит громкие приказы неприятельских командиров.

И вот, по данному сигналу, вслед за зловещим молчанием, внезапно следует немыслимый грохот. В течение нескольких часов обе армии стоят неподвижно, и действует только артиллерия.

До конца своей жизни не забыть мне того возвышенного чувства от вида этого поля сечи, сверкающей на солнце амуниции пехотинцев и кавалеристов, два строя, марширующих навстречу друг другу.

Оба войска горели нетерпения сразиться, и бой скоро начался.

Наш батальон подвергся губительному огню Семеновского полка. Мы двинулись вперед и овладели укреплениями. Справа от дороги возвышался большой редут, откуда расстреливали всех, кто приближался. Добежав до редута, мы ворвались в него и перебили русских артиллеристов на их орудиях. При этом были убиты многие из моих солдат.

Внутренность редута ужасала, трупы навалены друг на друга, все амбразуры разрушены, брустверы снесены, пушки опрокинуты и сброшены с лафетов. Тогда я заметил труп русского артиллериста с тремя орденами в петлице. В одной руке храбрец держал обломок сабли, другой обнимал пушку, которая так верно ему служила.

Осколок гранаты разбил бочонок с дегтем, которым русские смазывали оси орудий. Багровое пламя расплескалось по земле, черный дым устремился в небо, затмевая собой эту скорбную картину.

Когда наступила ночь, битва прекратилась. Прекрасная в течение дня погода к ночи сделалась сырой и холодной. Внезапная перемена заставила нас жестоко страдать от холода перед рассветом. Лишенные дров, мы отдыхали в темноте и слышали только стоны несчастных раненых.