Письмо со свалки

На следующий день майор Соловец и капитан Ларин после работы зашли в соседнее с отделением кафе пропустить по кружке пива. Они расположились за угловым столиком.

— Что-то ты, Андрюха, последнее время какой-то замученный,— сказал майор.

— У меня все никак из головы эта картина не выходит.

— Не понял. Ты же ее уже вернул хозяевам.

— Вернуть-то вернул, но Таня Михайловская говорит, что на картине до ограбления название корабля было с ошибкой, не хватало одной буквы. А на той, что я принес, все буквы на месте.

Соловец сделал большой глоток пива. Затем он вздохнул.

— Где эта твоя Таня учится? — спросил он.

— В Академии Культуры.

— Ну тогда все ясно. С этой культурой все с ума посходили. Знаешь, куда моя Ленка поступать собралась?

— Куда?

— В Театральный, на артистку.

— Серьезно?

— Думаешь я шучу? Еще от меня скрывала. Смотрю, она куда-то по вечерам пропадать стала. Думал, по мужикам пошла, а оказалось, к репетитору ходит, к экзаменам готовится..

Ларин засмеялся.

— А откуда ты узнал?

— Попросил Толяна со Славой за ней проследить, они на этого педагога и вышли.

— И что ты ей сказал?

— Сказал, что лучше бы пошла по мужикам,— отшутился Соловец.

Майор закурил.

—  Так что ты этих студенток не слушай,— вернулся он к разговору о картине Михайловских.— Сходи лучше с этой Таней куда-нибудь. Глядишь, появятся другие темы для разговора.

Ларин молча пил пиво. Соловец понял, что не убедил капитана.

— Хорошо,— сказал он. Если картину подменили, то где и когда?

— Подменить ее мог реставратор. Она у него пробыла целую неделю. За это время он мог запросто сделать копию. Сейчас для него ситуация очень выгодная. Парни в тюрьме, оригинала никто не видел, экспертиза не проводилась. Никто подмены доказать не сможет.

Соловец махнул рукой.

— Ты только эту историю больше никому не рассказывай.

— Понимаешь,— сказал Ларин,— я внимательно прочитал письмо бывшей владелицы картины. Там очень убедительно говорится о том, что это подлинник.

Майор задумался.

—  У тебя же есть фотография этой картины! — вспомнил он.

—  Фотография-то есть, но только на ней названия корабля не разобрать.

— Она у тебя с собой?

— Да.

Ларин достал из сумки фотографию из альбома Михайловских.

— Вот, смотри.

Он протянул снимок Соловцу Майор внимательно рассмотрел его.

— Действительно не разобрать. Хочешь еще пива?

— Давай.

Соловец вернул фотографию Ларину и направился к стойке. Он вернулся за столик с двумя кружками пенного напитка.

— Вот что, Андрей,— сказал майор,— давай-ка отдадим эту фотографию нашим экспертам. Пусть разбираются, что там написано...

В тот же вечер Ларин позвонил маринисту Алексею Вульфу и договорился с ним о завтрашней встрече.

15

 Утро было пасмурным. Тучи заволокли небо. Дождь, казалось, вот-вот начнется, но он все медлил, словно выжидая подходящего момента.

У проснувшегося Ларина слегка шумело в голове. Вчера после выпитого пива они с Соловцом еще добавили водки, и сегодня это давало себя знать. Оперативник вышел на улицу. Он решил дойти до Военно-морского музея пешком. Был выходной день. В Александровском парке, по которому шел Ларин, гуляли семейные пары. Играла музыка. Предчувствие дождя не пугало отдыхающую публику.

Ларин сел за столик открытого кафе. Оперативник заказал кружку пива. Ему сразу стало легче. В хорошем расположении духа капитан тронулся в сторону стрелки Васильевского острова.

Несмотря на выходной день искусствовед Алексей Вульф работал в своем кабинете. Когда к нему вошел Ларин, Вульф копался в своих записях, сидя за столом.

— Здравствуйте, Алексей Петрович,— сказал оперативник.

Вульф оторвался от бумаг.

— Добрый день.

Он встал навстречу капитану.

— Не желаете чайку?

Ларин пожал руку искусствоведу. Оперативник помнил, что Алексей Петрович делает все очень медленно.

— Нет, спасибо,— сказал он.

—  А я позволю себе. Раз уж вы меня все равно оторвали от работы...

— Извините, Алексей Петрович. Я совсем ненадолго.

Вульф махнул рукой.

— Да чего уж там... Вы присаживайтесь.

Ларин сел. Вульф налил себе кипяток из электрочайника и бросил в стакан пакетик чая.

— Ну...— сказал он, сев напротив оперативника.

— Алексей Петрович, у меня к вам вопрос опять по поводу той же картины,— сказал капитан.

— Тот Айвазовский, что был на фотографии?

— Именно.

— И что же вас интересует?

— Меня интересует название корабля.

Вульф отхлебнул из чашки.

— Понимаю,— сказал искусствовед.

Он сделал еще один глоток и начал рассказ.

—  Это казус в истории живописи,— сказал Вульф.— Автор, видимо, случайно пропустил букву «в» в слове «Цесаревич».

— А не мог он это сделать специально? — поинтересовался Ларин.

Маринист задумался.

—  Не думаю...— сказал он.— Впрочем, мы уже об этом не узнаем.

— Значит, Айвазовский ошибся и пропустил одну букву.

— Да. Но ошибку заметили не сразу, а тогда, когда картина стала переходить из одной коллекции в другую.

Ларин улыбнулся.

—  Интересно,— сказал он,— какова была реакция у того, кто первый заметил отсутствие буквы.

— Со временем эта ошибка стала восприниматься уже как достоинство картины,— объяснил Вульф.

Искусствовед продолжал не спеша глотать чай.