Письмо Софьи

Свернув еще более на юг, путники только к вечеру нашли место для ночлега. Это была маленькая деревушка, наполовину покинутая жителями, в которой лишь одна изба оказалась пригодной для того, чтобы в ней заночевать с относительным удобством. Здесь обитала супружеская пара пожилых крестьян, которые даже в столь смутное время старались содержать в порядке свое нехитрое хозяйство. Изба у них была чистая и протопленная, только весьма тесная, так что поместиться в ней, кроме хозяев, могло не более трех человек. Призванов сразу же решил, что здесь должны ночевать Софья, Чижов, а также денщик, который мог служить охраной и помощником для барышни и слабого еще корнета; остальным же путникам можно было устроиться и в менее удобном месте. Софье хозяева отвели самый теплый угол в избе, отгородив его от остального помещения занавеской.

Тем временем кучер, который отправился на гумно взять корма для лошадей, прибежал и сообщил, что, как только начал набирать солому, из нее выскочили двое оборванных французов и кинулись наутек. Это обстоятельство, показавшись офицерам и смешным и досадным, навело их, однако же, на мысль, что крестьянское гумно, представлявшее собой довольно обширный сарай, может послужить им подходящим местом для ночлега: и недалеко от избы, и не холодно благодаря наличию соломы. Туда все и отправились, оставив в избе лишь Софью и Чижова с денщиком.

Измученные трудной дорогой, путники уснули мгновенно, да и крестьянская пара в сенях скоро начала похрапывать. Темная безлунная ночь опустилась на тихую деревеньку, стирая очертания предметов и не предвещая никаких событий до самого утра.

Софья вначале спала крепко и даже безмятежно, но потом вдруг стал ей сниться московский пожар, и она снова ощущала недавно пережитые ужасы, и металась во сне, и ясно чувствовала удушающий запах гари. В какой-то момент она даже открыла глаза и увидела совсем близко огонь и дым, но тут же закашлялась и, теряя сознание, успела подумать, что кошмар видится ей наяву.

Очнулась девушка уже не в избе, а под открытым небом, ощущая холод зимней ночи и болезненную тяжесть в голове. Лишь через несколько минут, окончательно придя в себя, она смогла понять, что же на самом деле произошло.

А случился пожар, о причине которого и путники, и хозяева избы могли лишь догадываться. Все сходились во мнении, что, скорей всего, те два беглых француза, решив согреться, уселись с подветренной стороны избы и разожгли костер, потом уснули, а огонь охватил деревянный домишко как раз от той стены, возле которой спала Софья.

Невольные виновники поджога скрылись, а Софья и ее соседи по ночлегу от удушливого дыма лишились чувств; причем особенная опасность грозила девушке, оказавшейся ближе всех к огню. Но в этот момент проснулся Призванов, который первым кинулся в горящее строение и, накрывшись рогожей, вынес оттуда Софью. Хозяева в сенях тоже очнулись и растолкали Чижова и денщика, выбравшись вместе с ними на свежий воздух. Скоро все другие путешественники выбежали из амбара и общими усилиями пожар удалось потушить, хотя половина избы все-таки сгорела.

Среди всей этой суеты, криков и причитаний девушка поняла только одно: ее спасителем вновь оказался человек, которому она ничем не хотела быть обязанной.

– Это вы меня спасли, Призванов? – уточнила она с явным неудовольствием.

– Не мог же я допустить, чтобы барышня, пережившая московский пожар, так нелепо угорела в захолустной деревеньке, – ответил он своим обычным ироническим тоном.

После неприятного и опасного происшествия девушка еще два дня чувствовала себя плохо, угар давал себя знать тошнотой и головной болью. Но потом наступило улучшение, мысли постепенно прояснились, словно освеженные морозным воздухом, и Софья все чаще стала задумываться о конечной цели своего путешествия. Раньше ей казалось, что главное – выполнить данное тетушке обещание, добраться до Ольги Гавриловны, а уж дальнейшие действия подскажет сама жизнь. Но по мере приближения к Вильно ей все начинало казаться не столь определенным. До сих пор Софья сдерживалась, не позволяя себе обратиться к Призванову с расспросами об Ольге Гавриловне и всем семействе Жеромских, теперь же решила нарушить свое подчеркнутое молчание и первой заговорить об интересующем ее предмете. Может быть, ее подвигла к этому разговору невольная благодарность, которую она не хотела, но вынуждена была испытывать к Призванову, как своему спасителю.

Это случилось, когда путники подъехали к разоренному смоленскому имению Призвановых, в которое уже начали понемногу возвращаться слуги. Здесь было решено передохнуть и впрячь лошадей в сани, поскольку начались снегопады и путешествовать в повозке, да и верхом, стало затруднительно.

Оглядывая вконец разграбленную усадьбу, Призванов покачал головой и вздохнул:

– Хорошо, что отец жил не здесь, а в Курском имении.

Софья случайно оказалась рядом и, услышав его реплику, посчитала, что настал удобный момент для расспросов: