Письмо Виверо

— Давайте проверим, — предложил я. — Между вами и мной существует разница. Меня не особенно заботит, жив я или мертв, в то время как вам это наверняка не безразлично. Ставки в этой игре слишком высоки, Гатт, — а вашим людям осталось пройти только пять ярдов. Вы убили моего брата, помните об этом! Я намерен рассчитаться за его смерть.

Гатт зачарованным взглядом проводил коробок, который в очередной раз взлетел в воздух, и невольно вздрогнул, когда я неловко его поймал. Я затеял колоссальный блеф, и чтобы добиться успеха, мне было необходимо произвести на Гатта впечатление человека, настроенного безжалостно. Я снова подбросил коробок.

— Еще три ярда, и никого из нас больше не будут беспокоить сокровища Уашуанока.

Он сломался!

— Хорошо, отложим это, — сказал он хрипло и, подняв в воздух обе руки, помахал ими. Шеренга людей остановилась, повернулась и направилась обратно в лес. Увидев, что они отходят, я подбросил коробок еще раз, и Гатт раздраженно воскликнул:

— Ради Боги, прекратите это!

Усмехнувшись, я поймал коробок, но по-прежнему держал его в руке. На его лбу выступила легкая испарина, хотя дневная жара еще не начиналась.

— Я не стал бы играть с вами в покер, — сказал он наконец.

— Этой игрой я никогда не увлекался.

Он с раздражением шумно выдохнул.

— Послушайте, Уил, вы не понимаете, во что ввязались. Я слежу за Фаллоном с самого начала. Боже мой, там, на вашей взлетной полосе, я просто готов был взорваться от смеха, когда вы все пытались сохранить невинный вид. Вы ведь на самом деле подумали, что обманули меня, не так ли? Черт возьми, я знал все, что вы делали, и все, о чем вы думали, — и меня абсолютно не беспокоило, какие ответные действия вы предпринимаете. Я постоянно держал под наблюдением этого идиота Харриса. Вы видите, все привело к одному главному итогу — я здесь и я наверху. Ну так что вы намерены делать?

— Вам кто-то должен был оказывать помощь, — заметил я.

— А разве вы не знаете? — спросил он удивленно и засмеялся. — Господи! Мне помогал этот придурок Халстед. Он пришел ко мне еще в Мехико и сделал предложение. Весьма нетерпеливый парень, он не хотел делить этот город с Фаллоном — поэтому мы заключили сделку. Он получает город, а я забираю все золото и убираю для него Фаллона. — Уголки его губ опустились вниз в презрительной усмешке. — У парня был слишком слабый характер для того, чтобы совершить убийство самому.

Так, значит, это был Халстед, как и подозревал Пат Харрис, и когда мы нашли Уашуанок, он сразу настучал Гатту. Неудивительно, что Пат ходил кругами, в то время как Гатт знал каждый наш шаг. Я почувствовал омерзение, подумав о том, как неумеренные амбиции могут испортить человека настолько, что он готов вступить в преступный сговор с такой темной личностью, как Гатт.

Самое забавное в этом было то, что Халстед собирался обмануть Гатта, он не ожидал найти чего-нибудь ценного, что Гатта могло бы заинтересовать.

Я спросил твердо:

— Где Халстед теперь?

— Парень мертв, — бросил Гатт небрежно, — Когда вы его спугнули, мои чиклерос немного поторопились нажать на курок, и он поймал пулю. — Он усмехнулся. — Разве я не избавил вас от лишних хлопот, Уил?

Я проигнорировал его вопрос.

— Вы зря теряете здесь свое время. Вы можете прийти и забрать свою добычу, но для этого вам придется изрядно вымокнуть.

— Не мне, — сказал Гатт. — Вам! Ах, я знаю, что вы сделали с ней. Халстед умер не сразу, и он рассказал, где находятся ценности — после некоторого давления. На это ушло время, иначе я был бы здесь раньше, до того, как вы спрятали сокровища под воду. Но это не важно. — Его голос был спокойным и мягким, но в то же время угрожающим. — Вы сможете достать их обратно, Уил; вы аквалангист, также как и эта Халстедова сука. Вы нырнете и достанете их для меня.

— Вы знаете немного о глубоких погружениях. Это не пятиминутная работа.

Он резко рубанул рукою воздух.

— Но все-таки вы это сделаете.

— Не представляю, как вы сможете меня заставить.

— Не представляете? Скоро вы это узнаете. — Его улыбка была ужасающа. — Скажем, я возьму Фаллона и немного над ним поработаю, что тогда? Вы посмотрите на то, что я делаю с ним, а затем нырнете. Я вам это обещаю.

Он отбросил в сторону окурок своей сигары и постучал пальцем по моей груди.

— Вы были правы, когда сказали, что между вами и мной существует разница. Я твердый человек, Уил; а вам только кажется, что вы твердый. В последнее время вы хорошо имитировали твердость, и вам даже удалось меня переиграть, но все равно, вы такой же, как все остальные слабаки в мире — мягкий в середине, как Фаллон. Когда я начну медленно разрезать на части Фаллона — или, возможно, девушку, или этого здорового буйвола Рудетски, — вы нырнете. Понимаете, что я хочу сказать?