Письмо Виверо

— Мне и самому приходилось это делать не слишком часто, — признался я. — Но обычно я использую вынужденное безделье как удобную возможность сочинять похабные стишки. — Я бросил взгляд на декомпрессионную камеру. — Я хотел бы иметь ее поближе к месту возможного происшествия — может быть, прямо на плоту. Я спрошу Рудетски, что он может сделать.

4

Работа продвигалась своим чередом, неделя за неделей, и я почти забыл про Гатта. Мы поддерживали радиоконтакт с Лагерем-Один, который передавал нам сообщения про Пата Харриса, и казалось, что все спокойно. Гатт вернулся в Мехико, где проводил свое время в праздности, так, словно ничто в мире его не беспокоит, хотя банда его головорезов по-прежнему находилась в Мериле. Я не знал, что это значит, но у меня совершенно не было возможности все обдумать, поскольку программа обследования сенота занимала все мое время. Я вполглаза приглядывал за Халстедом и обнаружил, что он работает упорнее меня самого, и это весьма радовало Фаллона.

Каждый день приносил с собой новые открытия — удивительные открытия. Это и на самом деле был Уашуанок. Бригады Фаллона находили здание за зданием — дворцы, замки, игровые арены и несколько неизвестных строений, одно из которых, как он думал, являлось астрономической обсерваторией. Сенот окружало кольцо из стел — всего из оказалось двадцать четыре, — и еще одна шеренга колонн протянулась прямо через центр города. Непрерывно щелкая фотоаппаратом и не выпуская ручку из рук, Фаллон заполнял данными блокнот за блокнотом.

Несмотря на то, что здесь у нас не было никаких профсоюзов, один день в неделю отводился под выходной, который ученые обычно использовали на то, чтобы привести в порядок свои бумаги, в то время как люди Рудетски резвились возле сенота. Поскольку проводить погружения в таких условиях было невозможно, я использовал свободный день для отдыха и для того, чтобы выпить пива немного больше, чем это позволяла безопасность в ходе рабочей недели.

В один из таких дней Фаллон провел меня по всему участку, чтобы показать, что они уже обнаружили. Он указал на низкий холм, освобожденный от растительности.

— Вероятно, именно здесь Виверо встретил свой конец, — сказал он. — Это Храм Кукулькана — вы можете посмотреть на ступени, которые мы раскопали в передней части.

Мне было трудно ему поверить.

— Весь этот холм?

— Весь холм. Это было большое здание. На самом деле, мы прямо сейчас стоим на нем, на его части.

Я посмотрел вниз и ковырнул ногой землю. На вид она ничем не отличалась от обычной земли — просто тонкий слой гумуса. Фаллон сказал:

— Майя имели обыкновение строить на платформах. Они размещали на платформах свои жилища, чтобы поднять их над землей, и при строительстве больших сооружений ими руководила та же идея. Сейчас мы стоим на платформе, но она настолько большая, что вы этого не осознаете.

Я посмотрел на ровную поверхность, простирающуюся до холма, который был Храмом Кукулькана.

— Насколько большая?

Фаллон усмехнулся.

— Рудетски прошелся здесь с теодолитом. Он подсчитал, что она занимает площадь пятьдесят акров и достигает в высоту ста тридцати футов. Это искусственный акрополь — 90 миллионов кубических футов в объеме и содержащий шесть с половиной миллионов тонн материала. — Он достал свою трубку.

— Черт возьми! — воскликнул я. — Я не ожидал встретить здесь что-то подобное.

Фаллон чиркнул спичкой.

— Майя… — пуфф-пуфф… — были… — пуфф… — трудолюбивыми людьми. — Он бросил критический взгляд на чашечку своей трубки. — Пойдемте посмотрим поближе на храм.

Мы подошли к холму и увидели частично раскопанную лестницу. Ступени имели в ширину около пятидесяти футов. Фаллон показал вверх мундштуком своей трубки.

— Я подумал, что найду кое-что на самом верху, поэтому произвел небольшие раскопки, в результате чего обнаружил то, что ожидал. Вас это может заинтересовать.

Взобраться на холм оказалось нелегко, поскольку он имел очень крутой склон.

Представьте себе египетскую пирамиду, покрытую тонким слоем земли, и вы поймете, о чем я говорю. Невзирая на свой возраст, Фаллон, казалось, не испытывал чрезмерного напряжения от подъема. На вершине он сделал указующий жест.

— Лестница приводит сюда — здесь я и копал.

Я подошел к краю ямы, обозначенной кучей земли, и увидел, что Фаллон раскрыл вызывающую ужас голову с открытым ртом и острыми зубами, обнаженными в яростном оскале.

— Пернатый Змей, — сказал он мягко. — Символ Кукулькана, — Он вытянул руку в направлении земляной стены позади скульптуры. — А здесь находился сам храм — место, где приносили жертвы.

Я посмотрел по сторонам и представил себе, как Виверо стоял здесь перед жрецами дрожа от страха, ожидая, что сейчас из него вырвут сердце. Это были мрачные мысли.

Фаллон сказал задумчиво:

— Я надеюсь, что крыша не провалилась, было бы прекрасно найти ее неповрежденной.

Я присел на удобный пенек и окинул взглядом всю территорию города. Примерно пятая его часть уже была расчищена, но это касалось только растительности. Повсюду виднелись большие холмы, подобные тому, на котором мы находились, ожидающие того, чтобы их раскопали.

Я спросил: