Письмоносец

Он смотрит по сторонам в поисках зверей. Через некоторое время от очертаний горы что-то отделяется. Показывается заяц, лемминг и какие-то птицы. Они больше не белые, а бурые, как камни и земля. Они встревоженно скачут, но не подходят близко.

Руск не знает, что делать. Он пытается идти по расползающимся камням оползня, потому что тропа под ними. Каспар быстро хватает почтальона и тащит его в обход. Тот идет боком, как краб, и в глазах у него мутно, хотя он и напрягает их до отказа. Лишь когда они опять выходят на тропу, ноги опять идут как надо, и старик спокойно бредет дальше.

Издалека Каспар видит, как лучи солнца падают сквозь дыры в облаках и, словно прожектора, светят на зеленые горы. Лучи прожекторов движутся, словно обшаривают местность. Каспар приседает и некоторое время лежит за большим камнем в позе эмбриона, когда по его телу скользит луч. Он пытается вычислить, куда луч упадет в следующий раз, и рассчитывает свою скорость так, чтоб не попасть под него. Но это непросто. Ему приходится быстро прятаться за кусты, прикрывать свой белый затылок рукой в варежке и ждать, пока луч не пропадет. Попутно он замечает, как лиловые цветы, распускающийся тальник и кукушкин лен поворачивают к свету свои ветви и листья, словно робкие руки. И тут Каспар тоже не может удержаться. Из убежища темных очков он смотрит на конусы света. В смешении дымки и облаков в горах лучи солнца превращаются в густые водопады золота. Каспара застает врасплох луч, который светит сзади, и он не успевает закрыть глаза. Какое-то время перед сетчаткой пляшут «белые фигуры ангелов. Светящиеся создания улыбаются и протягивают к нему руки, — пока не набегает свинцовая дождевая туча и не сметает ангелов за кулисы. Каспар моргает и быстро идет вперед, чтобы нагнать Руска. Звери, кажется, незаметно следуют за ним.

Возле спуска с горы между скалами лежит овцематка и жует траву. Каспар замечает, что из-под ее черной шерсти виднеется что-то белое, он спихивает овцу с места ногой. Она громко блеет, а он разгребает кости и белый мех. Это все, что осталось от белого ягненка.

— Почему ты не присматривал как следует за Лэркиным ягненком? Что она теперь подумает? — сердится Каспар.

Но Руск только пожимает плечами и идет дальше. Каспар свирепеет, топает ногой о землю и кричит, что теперь он должен собраться, выпрямиться и изволить кое-что вспомнить.

Каспар поворачивается кругом. Испуганные звери и птицы — все врассыпную. Они скрываются из виду высоко на горе, сверкая желтыми глазами. Остается только ветер, он шелестит в траве. Сопя и сгорая от стыда, Каспар покрывает ягненка мхом и цветами, а овцематка стоит рядом и кусает его штанину. Он зол на себя и бьет себя по лбу. «Ведь это самое малое, что я мог сделать для Лэрке, — думает он, — мне надо было дать Руску подробные указания, я мог предупредить ее!»

Руск стоит у калитки и копается с замком. Каспар отталкивает его и набирает код. Почтмейстер смотрит на него и вскрикивает:

— Ты не знаешь код, его я знаю, я, я, Я!

Ехать в одной машине с Руском опасно, но не пустить старика за руль — все равно что кастрировать его. Вместо этого Каспар скромно держится за ручной тормоз и быстро тянет его на себя, когда машина задевает камни на краю обрыва.

По пути к квартире Каспар вынимает почту из ящика. Там письмо от старого друга. Имя Каспар помнит, а вот лицо изгладилось из памяти. Друг спрашивает, почему он не пишет. Каспар рвет письмо.

В квартире неладно. Уже на лестнице запах подозрительный. Вся кухня заставлена мешками с мусором, на столе лежат отсыревшие сушеные рыбины, молоко не убрано в холодильник. Каспар не верит глазам своим, когда ягненок легонько толкает дверь и выходит к нему. Его шерсть так отросла, что волочится за ним по полу на целый метр. Но животное не выросло ни в длину, ни в ширину.

— А я думал, ты умер, — шепчет Каспар и чешет в голове.

Каспар глядит в глаза животного: один змеиный, другой детский, — быстро хватает его тельце, притягивает к себе и зарывается пальцами в шерсть. Под белым мехом пустота: ни костей, ни крови, ни мяса, ни кожи. Только шерсть — от мира сего. Перед глазами у него все кружится, он хватается за табуретку и едва успевает сесть, пока не упал в обморок. Теперь ягненка целых два, вернее, три. Тот, который сейчас стоит и смотрит на него, тот, который вышел из могилы под порогом Софии, и мертвый ягненок, которого он сегодня нашел в горах. Наверно, Лэрке ошиблась: она думала, что спасает новорожденного ягненка, а вместо него забрала ягненка-призрака. Новорожденный ягненок, наверное, сам вылез из загона и обрел свой конец в снегу на горе.

У Каспара по коже мурашки, он выпускает ягненка, но ему становится дурно от ватного звука, с которым он волочит свою шерсть по полу. Он достает из ящика на кухне ножницы и размашистыми движениями состригает с ягненка шерсть в трех сантиметрах от кожи, которой нет. Если не знать, можно подумать, что это совсем обычный ягненок. Каспар глубоко вздыхает, его руки успокаиваются.