Пистолет с музыкой. Амнезия Творца

Офис Серфейса размещался на верхнем этаже семиэтажного дома на краю квартала портовых складов. В таком квартале невольно оглядываешься на машину, оставляя ее даже на минуту, и, если у тебя есть хоть малейшее сомнение в том, что ты как следует запер ее, ты возвращаешься через дорогу проверить. Судя по виду квартала, Фонеблюму пришлось перекопать справочник в поисках частного инквизитора в еще более отчаянном положении, чем я. Логично. Фонеблюм ценил отчаяние, когда ему удавалось найти его, – а когда не удавалось, создавал его сам.

Голос из-за двери принадлежал женщине, и я решил, что это секретарша, что, учитывая местопребывание Серфейса, было приятным сюрпризом. Однако за дверью не оказалось ничего, кроме крошечной комнатки, и женщина сидела, положив ноги на единственный стол. Офис был меньше моего, более грязный и убогий. Сравнивая его офис с моим, я уже знал, что, увидев Серфейса, буду искать на его лице схожие черты.

– Я ищу Уолтера Серфейса, – сказал я.

– Я принимаю сообщения, – ответила женщина.

Она выглядела неплохо для пятидесяти лет и плохо для тридцати пяти скорее второе. Она посмотрела на меня и убрала ноги со стола, оставив следы на его пыльной поверхности.

– Мне нужно повидаться с ним, – сказал я. – И я спешу. – Я выложил на стол фотостат.

– Его здесь нет, – ответила она.

– Вы можете с ним связаться? – Я махнул рукой в сторону телефона, покрытого не меньшим слоем пыли, чем стол.

– Я не хочу поднимать его с постели, – сказала она. – Я передам ему вашу просьбу. Зайдите через пару дней. Неделю назад вы бы очень пригодились.

– Что случилось?

– Вы, наверное, не заметили следы крови у входа. Уолтера ранили. Он не принимает посетителей. Надеюсь, вы понимаете это.

– Кто вы? – спросил я. Судя по всему, она не особенно боялась расспросов. Я решил, что она довольно давно связана с инквизицией.

– Я помогаю Уолтеру в делах, – ответила она. – Думаю, что буду помогать и дальше, когда он поправится.

Пока она говорила, взгляд ее оторвался от моего лица, так и не найдя себе нового объекта, а голос становился все тише и невнятнее.

– Вы близки с Уолтером? – предположил я.

Она кивнула, но машинально. Я понял, что она находится здесь на тех же правах, что стол или телефон: то, что произошло неделю назад, лишило их троих смысла, и с тех пор они только покрывались пылью.

– Мне действительно необходимо с ним поговорить, – настаивал я. Почему бы вам не отвести меня к нему – заодно убедитесь, что с ним все в порядке. Зачем вам оставаться здесь?

Ее взгляд несколько просветлел.

– Никто не звонит, – согласилась она. – Словно они все про него знают.

– Тем более, – кивнул я.

– С таким же успехом я могу быть и с ним, – сказала она, рассуждая вслух. Потом глянула на меня: – Ему очень плохо.

– Ясно. – Я дал ей обдумать эту мысль и вытереть слезы, а потом сказал: – Послушайте. Уолтер занимался важным делом, когда его ранили. Он пытался помочь человеку, который нуждался в помощи. И нуждается до сих пор. Если я могу переговорить с ним – хотя бы несколько минут, – возможно, я смогу продолжить с того места, на котором его прервали.

Звучало убедительно, хотя и грешило против истины. Энгьюин уже заморожен, к тому же утверждать, будто Серфейс помогал ему, можно было лишь с большой натяжкой. Однако я сказал именно то, что хотела услышать его подруга.

Я снял с крюка на стене ее пальто и шагнут к двери.

– Я поеду за вами на своей машине.

– Здесь недалеко, – тихо сказала она и вышла из-за стола. Надевая с моей помощью пальто, она старалась не касаться меня, чтобы не испачкать пылью.

Я забрал со стола лицензию, отряхнулся, и мы вместе вошли в лифт.

Я остановил машину за квартал до места. Она поднялась по ступенькам облезлого зеленого дома и обернулась с крыльца – я помахал ей в ответ. Когда дверь за ней закрылась, я достал из бардачка зеркальце и принял понюшку; Потом пошел следом.

Когда я вошел, подруга Серфейса бросилась мне навстречу. Мне показалось даже, что, сними я плащ, она подхватила бы его и повесила на вешалку. Когда мои глаза привыкли к полумраку, я тут же пожалел об этом: квартира напоминала хлев. И запах соответствующий. Серфейс или его дама держали животное и не меньше недели не потрудились чистить за ним помещение. Дом отчаянно нуждался в проветривании. Я мог бы простить их, но мой нос никак. Недавняя понюшка обострила обоняние до предела, и я боялся, что не смогу разговаривать с Серфейсом без гримасы. Поэтому я достал сигарету. Женщина увидела это и выкопала из-под груды старых газет потемневшую пепельницу.

– Спасибо. Где Серфейс?

– Там. – Она махнула рукой. – Он снова уснул.

Она не добавила больше ничего, но этого и не требовалось. Я вошел.

Комната была большая, повсюду стулья и полки. У окна стояла большая двуспальная кровать. Единственный свет исходил от телевизора, настроенного на музыкальный канал: аквамариновые треугольники вели бесконечный танец на полупрозрачном фоне. Бело-голубой отсвет от экрана падал на темный силуэт, распростертый на кровати.