Пит Мелларк: Знакомство в пути (СИ)

— Наутро Хеймитч напился до бесчувствия и в забытье впал, пришлось врача вызывать, он сказал, что вашего ментора в Капитолии надо лечить.

— А как же он нас готовить будет, — одновременно говорим мы с Питом.

— Хеймитча всего лекарствами обкололи, сейчас его на носилках принесут, врач сказал, что он в пути придет в сознание и сможет исполнять менторские обязанности. Сказала и опять ушла.

Мы с Питом стали смотреть в окно, и действительно, скоро двое миротворцев внесли на носилках нашего бесчувственного ментора в поезд и через пять минут поезд тронулся.

Но обычного путешествия не получилось, мы с Питом его ещё долго помнить будем. Поезд тронулся и смотревший в окно Пит громко воскликнул:

 — Китнисс, ты только посмотри: похоже, в двенадцатом начались беспорядки.

Я подошла к окну и обомлела: мы проезжали центр дистрикта, мы увидели народ, собравшийся на площади, увидели огонь и дым, большое количество миротворцев, а еще мы видели людей стреляющий в миротворцев и миротворцев стреляющий в людей. Это было что-то совсем новое: оружие в дистриктах иметь запрещено, а тут мы видели, как группа вооруженных автоматами людей окружало штаб миротворцев, брало его в кольцо.

Я говорю Питу:

— Пит, смотри, что твориться.

— Похоже, моя выходка на Жатве произвела неизгладимое впечатление на дистрикт 12. Теперь меня будут считать практически революционером. Я же бросил искру, и теперь народ восстал против Капитолия.

— Знаешь, Пит, ты напрасно говорил, что ты — трус, трусы на такое не способны.

— Смотри, люди вооружены, откуда у жителей дистрикта взялось оружие?

— Не знаю, но смотри, некоторые мужчины странно одеты, у нас так не одеваются, они на военных похожи, но они не миротворцы.

— Они стреляют в миротворцев, Кто они? — от волнения, сама не знаю зачем, я придвинулась к Питу близко-близко, что можно было дотронуться до его тела. И отчего у меня прильнула кровь к лицу, и я быстренько отодвинулась от Пита: мне надо знать, почему я так на него реагирую? С Гейлом такого я не испытывала!

— Не знаю, но они пришлые, не из дистрикта 12. Ты видел еще вчера хотя бы одного чужака, Пит?

— Нет, значит, они появились в день Жатвы, с оружием, Китнисс, а ты когда-нибудь встречала в лесу чужаков?

Китнисс долго молчала, обдумывая ответ и, наконец, сказала:

— Да.

POV Пита

Я в ответ только грустно покачал головой, когда родной дистрикт, в котором по моей вине вспыхнули беспорядки, скрылся за горизонтом и проговорил негромко:

— Ну, теперь меня точно убьют в Капитолии, теперь из-за меня множество людей погибнет.

Но хмурая, неразговорчивая, грубоватая, но ослепительно прекрасная (я уверен в этом!!!) Китнисс внезапно пришла мне на помощь:

— Ты сделал то, на что никто бы не отважился. Ты — храбрый парень, Пит. Это я говорю тебе, — и Китнисс протянула мне руку.

И я взял ее правую руку и почувствовал себя самим счастливым человеком на свете. Я знал, что я делаю, ради любви, ради той, кого люблю сильнее, чем саму жизнь, я преодолел свой страх и Китнисс почувствовала это. Теперь мне не страшно умирать. Добро пожаловать в особое и секретное общество самоубийц дистрикта 12. Никто, только Китнисс Эвердин и Гейл Хоторн состоят в этом обществе смертников и ты, Пит Мелларк, первый доброволец и просто отважный парень, теперь сможешь доказать девчонке, которую ты любишь, что ты ее достоин.

И, мне кажется, она помнит тот самый, мой поцелуй, вот и сейчас она покраснела. Смущена! Мелларк, у тебя есть шанс, перед смертью разобьешь ей сердце и она сама жить не захочет. Проклятие, об этот-то я и не подумал! Ну, я и кретин, надо что-то срочно придумать!

И в этот момент в наше купе вошли, Вошёл человек, в котором я с трудом узнал нашего будущего ментора, Хеймитча Эбернети, он иногда захаживает в нашу пекарню, он же очень богат и при желании в силах купить самый дорогой торт. Но Хеймитч Эбернети покупает только ржаной хлеб.

Вошедший ментор не держался на ногах, ему было очень плохо, но мне почему-то показалось, что не алкоголь тому виной. Он шел, держась на предметы вокруг себя, стены, стол, кресла. Лицо его опухло, одежда носила отпечаток нездорового образа жизни, который он вёл, он не сразу заметил нас с Китнисс, а когда заметил, отшатнулся, начал падать, но ловко ухватился за спинку кресла и, удержав равновесие, подошёл к нам:

— Что за наваждение, — ментор некоторое время нас молча разглядывал, не скрывая изрядного удивления, будто никак не думал встретить здесь именно нас и, наконец, ткнул пальцем в Китнисс и сказал:

— Я тебя знаю, ты — браконьер, которая ходит за кордон за дичью для старины Крея. Ты вызвалась за свою младшую сестру, так?

У Китнисс на лице отразилось изумление, но она ответила ментору:

— Нет. Мое имя выпала на Жатве. — Вообще, даже сейчас её лицо невероятно прекрасно. Ну как такой девушке не подарить Победу?

— Какое дьявольское невезение. Ведь это твоя последняя Жатва?

Для запойного алкоголика у Эбернети отличная память. Кто бы мог подумать?