Питер Пэн

Когда мальчишки перестали видеть Крюка, страх уступил место любопытству. Они все ринулись к тому борту, откуда доносилось тиканье часов, чтобы увидеть, как крокодил карабкается на борт. И тут им предстоял самый большой сюрприз этой Ночи Ночей. Потому что вовсе не крокодил спешил им на помощь. Это был Питер. Он подал им знак, чтобы они сдержали готовый сорваться вопль восхищения, и продолжал тикать.

Глава пятнадцатая „НА ЭТОТ РАЗИЛИ КРЮК, ИЛИ Я!“

Странные вещи случаются с нами иногда в жизни. А мы даже не замечаем, что они происходят. Так, например, мы вдруг обнаруживаем, что какое-то время были глухи на одно ухо, ну, скажем, в течение получаса. Такое произошло с Питером в ту самую ночь. Мы оставили его на острове, когда он крался по берегу, прижимая палец к губам, а в другой руке держа наготове кинжал. Он видел, как мимо проплыл крокодил, и не нашел в этом ничего необычного. Но постепенно до сознания Питера дошла удивительная вещь: крокодил не тикал; Спервоначалу ему стало жутко, а потом он сообразил, что часы просто испортились. Нимало не заботясь о том, что может чувствовать живое существо, которое так внезапно лишилось своего постоянного спутника, Питер быстро понял, как он может обернуть это открытие в свою пользу. Он решил сам тикать, чтобы дикие звери подумали, что он крокодил, и дали ему пройти невредимым. Он тикал великолепно. Только одну вещь он упустил из виду. Крокодил тоже оказался среди тех, кто слышал тиканье часов. И он устремился следом. То ли решив, что он сможет получить назад свою потерю, то ли из дружеских чувств решив, что часы вырвались на волю и тикают сами по себе и не худо бы с ними встретиться. Этого никто никогда не узнает. Ясно одно: что крокодил, как и всякое существо, одержимое навязчивой идеей, был глупым животным.

Питер благополучно добрался до берега и вошел в воду, как бы не замечая перемены стихии. Так входят в воду многие звери, а люди, насколько я знаю, – никогда.

Он плыл, и только одна мысль все время вертелась у него в голове: „На этот раз – или Крюк, или я!“ Он уже так долго тикал, что теперь продолжал тикать, сам того не замечая. Если бы он делал это сознательно, то в воде он бы перестал тикать, потому что там не было диких зверей, а гениальная идея попасть на корабль, изображая тикающего крокодила, ему еще не пришла в голову. Наоборот, он страшно удивился, что все пираты отпрянули от борта, а Крюк в страхе спрятался за их спины, будто на него шел крокодил.

Крокодил! Как только Питер о нем вспомнил, он сам словно впервые услышал собственное тиканье. „Какой я умный!“ – решил он тут же и сделал мальчишкам знак, чтобы они вдруг не разразились аплодисментами.

В этот самый момент квартирмейстер Эд Тинт, покинув полубак, показался на палубе.

А теперь, дорогой читатель, засекай время героического происшествия на своих часах. Питер ударил Тинта изо всех сил. Джон зажал ему рот рукой. Тинт стал падать ничком, и четверо мальчишек подхватили его, чтоб грохот от падения тела не услыхали пираты. Питер жестом дал команду, и квартирмейстер полетел за борт. Раздался плеск. Потом наступила тишина.

Сколько времени прошло?

– Один! – Малышка открыл счет.

Выждав немного, Питер на цыпочках пробрался в каюту. Он не собирался ограничиться одним выброшенным за борт пиратом. Остальные пираты поняли, что они слышат свое дыхание.

– Он уплыл, капитан, – сказал Сми, протирая свои очки. – Все тихо.

Крюк медленно поднял голову и прислушался. Он вслушивался так старательно, что казалось, он расслышал бы не только тиканье часов, но даже и эхо от него. Не было слышно ни звука, и он поднялся на ноги.

– Ну, тогда да здравствует Джон Доска! – закричал он бесстыдно, еще больше, чем прежде, ненавидя мальчишек за то, что они видели его унижение. И он громким голосом запел мерзкую пиратскую песенку:

Йо-хо, йо-хо, дрожит доска,
Роняет глаз слезу,
Там ждут селедка и треска
И Дэви Джонс – внизу.

Слегка роняя свое достоинство, он отплясывал перед ними, изображая, как он идет по доске и как он падает в воду.

– Не хотите ли, чтобы кошечка погладила вас перед прогулкой?

– Нет, нет! – умоляюще кричали мальчишки и все, как один, упали на колени. Пираты злорадно ухмылялись.

– Джукс! – закричал Крюк. – Принеси кошку, она в каюте.

В каюте! Но в каюте был Питер! Мальчики переглянулись.

– Есть, сэр, – отозвался Джукс. И направился к каюте.

Они следили за ним взглядом. Они даже почти и не услышали, что Крюк снова затянул песню, а все его послушные собаки-пираты подхватили:

У кошки когти – йо-хо-хо!
И целых семь хвостов,
Они пройдутся по спине…

Что говорилось в последней строчке, мы никогда не узнаем, потому что песню остановил пронзительный вопль, донесшийся из каюты. Он пролетел по всему кораблю и смолк. После чего раздался петушиный крик, который был так хорошо знаком мальчишкам, а пиратам показался еще более жутким, чем вопль минуту назад.