Питерские тайны Владимира Яковлева

Другая встреча — в военном городке. Зарплату военным не платят, детей кормить нечем, работы у жен военных нет. В зале шум, все орут и митингуют, словно моряки Балтийского флота накануне революции. Не хватает только комиссара в кожаной куртке. Собчак заговорил, и постепенно зал затих. Еще какое-то время — слушают внимательно. Но мэр не останавливается, мысль ученого и оратора требует развернутого выхода: «Вы сами виноваты, по большому счету, что так плохо живете. Надо работать, а не пить от горя». И дальше. И еще убедительнее. И еще образнее. Просто увлекся воспитанием взрослых и уставших от жизни граждан. В результате — скандал.

«Его сгубил демократический, революционный максимализм», — говорит Александр Запесоцкий. «Он не замечал людей, того, что их обижает. Он искренне этого не замечал», — согласен адвокат Юрий Новолодский. «Собчак мстил своему прошлому за невостребованность. Он был хорошо образован и всегда стремился стать первым, поэтому в любом его действии бросались в глаза позерство и фрондерство», — считает один из бывших коллег Собчака.

Яковлев если и мстил, то только Собчаку. Он не становился в позу, ездил и выступал, ходил на митинги и обращался к людям с простыми и понятными словами. «Тогда знали только демократов, время такое было. Знали Собчака, — он со всеми борется, всех выдвигает, задвигает. Но народ уже пресытился яркими политиками демократического толка. Перед этим уже с треском прошли «проводы» Гайдара, народу захотелось, чтобы кто-то наконец начал делать дело. Кампанию Яковлева построили на этом: пришел хозяйственник, впереди большая работа, и все получилось на редкость удачно», — объясняет предвыборную стратегию Владимир Большаков.

Во время кампании были даже смешные казусы. Решили провести митинг поддержки, но местные власти не дают разрешения. Что делать? Рисковать! Пусть митинг будет несанкционированным. Собрали народ на одном берегу Невы, развернули знамена, лозунги и двинулись через мост на Марсово поле. Пришли, сорок минут коротко и ясно помитинговали, знамена свернули и разошлись. И как раз в этот момент примчались автобусы с ОМОНом, хотя брать было некого и не за что. Вечером, правда, в программе новостей местного телеканала показали сюжет о том, как кандидат в губернаторы собрал незаконную многотысячную демонстрацию и провел ее по улицам города. Чем не реклама? «Если у него первоначально уровень как у кандидата в губернаторы был низким, я имею в виду публичный, то он очень быстро набрал форму. Если первые встречи его в залах вызывали какую-то сложность, то в дальнейшем он зал держал, все правильно говорил, говорил не о политике, а о том, что интересно простому человеку, как это его коснется в той или иной мере. Работали мы с ним легко», — поясняет Владимир Большаков.

После одного из телевизионных обращений к избирателям Яковлева увезли в больницу, где ночью сделали полостную операцию. А утром в одной из питерских газет появилась большая статья о состоянии здоровья Яковлева, похожая на некролог: «сильно болен, тяжелейшая операция, нестабильное, критическое состояние». Избиратели волнуются, спрашивают, как здоровье и есть ли надежда. Отступать нельзя, надо ответить. Забинтованный, написав в больнице расписку, что уходит самостоятельно и за свое здоровье сам же и отвечает, Яковлев появился на заводе. Бледный, под рубашкой трубки, которые еле держатся, с кровоточащими бинтами — отвечает: «Все врут, умирать не собираюсь!» Попрыгал для пущей убедительности и еще час отвечал на вопросы, размахивая руками и с ужасам ожидая, что все катетеры выскочат. «Вдруг он мне шепчет: у меня что-то течет по ноге и хлюпает в ботинке. Ё… — кровь! Срочно сворачиваем встречу», — вспоминает Алексей Кошмаров.

Постепенно, процент за процентом, Яковлев набирал рейтинг. «Когда добираемся до 10 %, становится очевидно, что мы сильны и у нас есть реальные шансы выйти во второй тур. Начинаем переговоры о снятии кандидатов в пользу Яковлева. В нашу пользу снялись контр-адмирал Щербаков и «яблочник» Артемьев. Причем Щербаков мог собрать 7–8 % по городу, у Артемьева тоже какие-то шансы были», — поясняет Владимир Большаков.