Читаем Пицца МОСГУГ полностью

Пицца МОСГУГ

"Пицца МОСГУГ" – смешение противоречивых переживаний и рассуждений студента о своей жизни в период с конца 70-х до середины 90-х годов ХХ века. Эпизоды из детских и школьных лет помогают полнее передать характер главного героя. Применил их в качестве крупинок той самой муки, из которой выпекал свой каравай. Сознательно сделал тело романа составным. Мне было важно передать аромат того безвременья, каким я его запомнил. Лирические отступления в сочинении позволяют усилить впечатление от прозы той жизни. Повествование ведётся от первого лица, и второстепенные персонажи помогают приготовить единое и понятное блюдо из разноплановых ингредиентов.

Сергей Викторович Еремин

Биографии и Мемуары / Документальное18+

Глава 1. Издалека.

Долго я пытался подступиться к этому кладу. Всё кружил и кружил на подступах в нерешительности. Непонятно было с чего конкретно начинать раскопки. На первый взгляд, достаточное количество материальных свидетельств ещё сохранилось, ключевые моменты памятных событий присутствуют, узловые точки пути повествования просматриваются вполне отчётливо. Не без труда, но можно сопоставить обрывки воспоминаний с современностью и дополнить недостающие звенья цепи. Направление развития предполагаемой сюжетной линии теряется в потёмках, но имеется волшебный фонарик интерполяции памяти. Всегда можно нащупать правдивый недостающий пазл… Тем более что валяется он на, не таком уж, обширном письменном столе…

Единственная ниточка, за которую ещё можно потянуть и вытянуть своё прошлое – кипа пожелтевших, потрескавшихся, а кое-где и порванных фотографий. Этих снимков мало и они тоже имеют свойство умирать… Но они ещё есть, их можно пощупать, и на них много уже ушедших от нас людей, с которыми связана та, прошедшая жизнь. Пересматриваешь, вспоминаешь, впитываешь забытое…

Проблема, как всегда, в пустяковине, которую просто так посредством текстового сообщения не передашь, нужны, если хотите, тактильные ощущения … Как отразить тот дух времени, который за последние тридцать лет так старательно и с азартом уничтожали и затаптывали в нашем сознании? Как передать мироощущение пятилетнего ребёнка из поздних 70-ых годов ХХ века в преломлении сегодняшних реалий? Понятно, что те волнующие запахи и звуки уже фактически потеряны, но возможна ли их реинкарнация посредством неуверенных и постепенно растворяющихся в дымке пролетающих лет воспоминаний?

Лично для меня важны именно эти, вроде бы, незначительные, но всё объясняющие моменты. Какая была брусчатка в тогдашнем Копьевском переулке, например. Или давно перегороженный проход, про который все забыли, а для меня он – потерянная вселенная, воспоминания о которой никому ничего не скажут… И это только о "косметических" потерях! Как вести беседу о целых срезанных пластах, которые составляли основу моей тогдашней жизни? Целые сегменты выброшены и забыты… А те, что не засосала в небытие трясина болота истории, покрылись таким могучим слоем, не пыли даже – настоящего цемента! Каким инструментом отколупывать наносную "броню" из словесной чепухи и реальной кирпичной пыли последующих времён, чтобы не повредить остатки "былого величия"? Как предъявить осколок прошлого, чудом спасённый, но потерявший первоначальный блеск, в качестве образца своей памяти, который-то всё и объясняет!?

Начнёшь вспоминать, а тебя поднимут на смех. Хуже того, просто не поймут, ни единого слова! Где уж тут искать прелесть в оттенках интонации перебранки в очереди за хозяйственным мылом или следы потерянного аромата хрустящего батона из булочной… И батонов таких уже давно не делают, и булочную закрыли вместе с развалом Советского Союза, да и переулок этот давным-давно непроходной…

Не хотелось бы, чтобы мои воспоминания стали напоминать эрзацподелки "под поздний СССР", который штампуют на сегодняшнем телевидении во множестве. Меня всегда поражала та смелость, с которой хватаются за подобные материалы молодые люди, совершенно для этого не подготовленные! Полнейшая дичь, которую они выдают за историческое кино (клип, книгу далее по списку) и ориентированная на таких – же, как и они сами, своих сверстников с усечённым образованием! Ну, нельзя к нашему прошлому применять стилистику американских комиксов! Современные "деятели" культуры, включите мозги, совесть… Поговорите с очевидцами, наконец. Они немногим старше вас – общий язык найти сможете. Только перестаньте пудрить мозги новому поколению, которое не понимает в силу своего постсоветского воспитания, что вы ему "впариваете" туфту, которая с каждым новым вашим "произведением" всё дальше и дальше отводит от истины, превращаясь совсем уж небывальщину галимую…

Складывается стойкое впечатление, что та бесцеремонная, беспардонная и какая-то категоричная убеждённость в своей правоте в вопросе истории навязывается всем нам с целью формирования нового стартового отсчёта отечественной истории. Но уже с опорой на "общечеловеческие ценности", придуманные искусственно и не в нашей стране. Вас не смущает, что даже у коммунистов не получился такой же фокус? Или вы твёрдо знаете, что новый (и одновременно, очень старый) "генератор заморочек" для нашей страны будет пострашнее и пробивнее отечественных большевиков? Как-то нам всем надо прекращать все эти заигрывания с Микки-Маусами…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии