Плач богов (СИ)

- Или нравится ходить по краю, забывая, кто мой отец?.. Хотя нет. – вторую руку тоже не миновала рефлекторная реакция, словно сама обхватила мозолистыми пальцами выбеленные щёки наглой девки возле алого рта и поверх острого подбородка. – Всё-то ты прекрасно помнишь. Поэтому и приходишь сюда. Я же его облегчённое подобие и никогда не переступлю грани, на которые ему было всегда плевать со своей высокой колокольни.

И это не могло не злить, изводящим здравый рассудок пониманием, что всё это по своей сути – истина в последней инстанции. И все эти сучки всё это знали, поэтому и тянулись к нему, а он им это позволял. Очень долго позволял.

Да и чего на них теперь рыпеть-то? Разве ему самому не нравилась вся эта грязь и отталкивающая для нормальных людей срамота? Разве не давала, как сейчас, ложного ощущения извращённой власти сильнейшего над слабым, пока он смотрел с высоты своего исполинского роста в глаза распластанной у его ног бесстыжей шлюхи?

Только сегодня всё было иначе. И, видимо, Рози тоже очень хорошо это прочувствовала. По крайней мере, страх в её глазах был неподдельным. И тем противней было это осознавать. То, что он тоже являлся неотъемлемой частью данного клозета и был заклеймён её отвратной стороной медали практически с зачатия, у которой, увы, не было светлых перспектив. И если раньше он воспринимал сложившееся положение вещей, как за само разумеющееся, то сегодня, почему-то, всё выглядело по-иному. Будто перевернулось с ног на голову.

Привычный уклад вполне обыденной жизни приобрёл вкус и нотки тошнотворного смрада, и даже эта шлюха в его ногах казалась грязнее обычного, пусть и вымывалась по нескольку раз на дню и куда чаще любой знатной аристократки. Эту грязь ничем не смоешь. Этот запах ничем не перебьёшь. У них совершенно иной источник происхождения и въедаются они в твоё нутро, подобно неизводимым шрамам и рубцам, а то и безобразным ожогам, намертво и до гробовой доски.

- За это мы тебя и любим, пуще любых денег и свободы. Ты же всегда был таким лапочкой…

А вот за это потянуло влепить ей увесистую оплеуху далеко не щадящей игрой.

Не ожидал он, что ему настолько станет дурно, а в голове помутнеет так, что даже уши заложит, да пальцы обеих рук сожмутся в побелевшие от перенапряжения кулаки. Отрезвит его лишь почти испуганный вскрик боли, поскольку левая длань всё это время продолжала сжимать кофейно-рыжие патлы мисс Розалии Йорк – искусной рабы любви и виртуозной исполнительницы глубоких минетов.

- Килл, ты с ума сошёл? Больно же!

- А ты не сошла с ума, с утра пораньше врываться в дом моего сына? Тебе мало собственных клиентов и их членов? Обязательно надо поплясать на ещё одном, чтоб и ему какую заразу прицепить?

Видимо, они оба были так ослеплены каждый своим безумством, что не заметили, как в спальню вошла ещё одна статная особа женского полу, окатив обоих зазвеневшим от сдержанного негодования ледяным голосом. Правда, больше всех испугалась Рози и куда сильнее, чем от почерневшего взора несостоявшегося на это утро любовника. А вот Киллиан, напротив, повернул потемневшее лицо в сторону матери так, словно это она не имела никаких прав врываться сюда без его на то прямого разрешения. Хотя, по сути, обе красавицы отличились, и обеих хотелось выставить за двери, как никого и никогда раньше.

- Это мой член, мисс Вэддер, и только мне решать, кому на нём плясать.

- Да бога ради! Только будь любезен, подтяни кальсоны и распоряжайся своим членом не в моём присутствии. А ты… - прожигающий насквозь взгляд больших и конечно же раскосых, как у большой надменной кошки, зелёных глаз резанул воздух нефритовым кинжалом в сторону оторопевшей проститутки. – Подобрала своё тряпьё и живо отсюда! Ещё раз застану тебя в этом доме, месяц будешь пахать без комиссионных на карманные расходы и простыни заставлю стирать со всех номеров голыми руками.

- Мисс Вэддер, я не… - заблеяла было Рози жалобным голосочком невинной овечки.

- ЖИВО я сказала! – только на один тон повысился властный голос более старшей и более красивой здесь женщины, после которого непутёвую девку сдуло из комнаты, как в один порыв сумасшедшего урагана. Хорошо, что хоть не забыла по пути похватать свою раскиданную по полу одежду, получив напоследок в спину короткое «заклятие» из бранных слов на местном диалекте.

- Я тебя, кстати, тоже сюда не звал. Или у вас вошло в привычку врываться в мой дом, только тогда, кому первой ударит этой блажью в голову? Вы там список поочередности случайно не ведёте меж собой?

В отличие от сбежавшей Розалии, Киллиан никуда не спешил и совершенно не дёргался под обмораживающим взором матери, во истину шикарнейшей красавицы, не утратившей своей божественной красоты ни на йоту даже в свои чуть за сорок лет.