Плачь обо мне, небо (СИ)

— Боюсь, длиной их языков заведую не я, — сокрушенно качнул головой цесаревич, чем заслужил неодобрительный взгляд со стороны матери; осознавая свою вину в этой неуместной шутке, он преклонил колени перед осевшей на обитую малиновым сукном кушетку государыней. — Я не хотел Вас понапрасну волновать, — успокаивающе сжимая тонкие пальцы матери в своих ладонях и прижимаясь к ним щекой, голосом, полным раскаяния, сознался Наследник. — Бог милостив, он не дал страшному свершиться, рукой неизвестной девушки отведя пистолет. Пуля пролетела мимо, виновный уже наказан и ожидает расстрела в Алексеевском равелине: Император утром подписал ему приговор. Прошу, не терзайте себя понапрасну.

О том, что дело о покушении на члена царской семьи еще не завершено, цесаревич не счел нужным упоминать. Все участники заговора были выявлены, их участь вскоре решится, и потому не стоило продолжать этот разговор.

— Вы нарочно утаили от меня все?

— Я беспокоился о Вашем здравии. Доктор Боткин мне писал, что у Вас участились приступы, и я посчитал, что подобное известие все лишь усугубит.

Из-за тонких, всегда словно стянутых в ниточку губ, лицо Ея Величества могло показаться недовольным, но ласковый взгляд, замеченный внимательным собеседником, тотчас бы разуверил его в этом: Императрица ничуть не гневалась. Разве что на того, кто посмел совершить покушение на цесаревича, но сие чувство уничтожалось замешательством, что овладело ею, вырвавшись тяжелым вздохом из груди. Тревога сына о ее самочувствии и его желание уберечь ее от удара, что непременно бы хватил Императрицу, были похвальны, но мысль о том, что она единственная оставалась в неведении, вновь заставляла государыню чувствовать себя так, как в первые месяцы пребывания в России. Однако мягкая натура не позволяла долго гневаться на близкого ей человека, и потому, коснувшись ладонью чуть вьющихся, как когда-то у его царственного деда, волос Наследника, Мария Александровна слабо улыбнулась. Страшное уже позади, она постарается поверить в это и забыть. Господь уже лишил ее одного ребенка, и не посмеет отнять второго, чье одно только присутствие здесь, рядом, заставляло порожденную беспрестанным кашлем мигрень отступить, как, впрочем, и всегда. Счастливые минуты и часы вне стен пропитанного церемониями и государственными делами Зимнего Дворца, давали намного больше, чем любые рецепты именитых медиков, но были столь коротки, что их едва ли хватало на несколько дней в столице.

Чужая страна, которую немецкая принцесса пыталась полюбить всем своим сердцем, не желала ее принимать: если бы все ограничилось лишь сплетнями во дворце, юная Мария бы сумела это преодолеть — за ее спиной с детства судачили о происхождении незаконнорожденной девочки. Но недоброжелательным оказался не только российский двор: климат холодной России и влажность Петербурга так отличались от погоды в родном вечнозеленом Дармштадте, что и без того слабое здоровье принцессы стало ухудшаться. Простуды следовали одна за другой, и хотя отчаянно желающая остаться в этой стране невеста Наследника Престола выполняла все указания медиков, болезнь не намеревалась оставить ее насовсем. Единственной причиной, по которой Мария находила в себе силы улыбаться, являлся цесаревич, чье ответное чувство давало повод поверить в возможность счастья и верность принятого решения. Спустя год после состоявшегося в апреле браковенчания родилась дочь Александра, а следом за ней — долгожданный преемник Российского Престола, названный в честь своего царственного деда Николаем. И именно вокруг сына, перенявшего от матери глубокие синие глаза, сосредоточился весь мир будущей Императрицы, особенно когда дочь скончалась за пару месяцев до седьмого дня рождения от менингита. До коронации оставалось более десяти лет, и Мария могла посвятить себя семье, насколько это было возможно для супруги цесаревича.

Несмотря на то, что после Николая на свет появились еще пять сыновей, более всего принцесса была привязана к тому, кому уготовано было сменить отца на Российском Престоле. Потому и воспринимала все с ним связанное близко к сердцу; и, зная о том, Николай старался не волновать лишний раз Императрицу.